Преданные

— Мы с Амиром дружим достаточно давно. И вообще, на что вы намекаете?

— Я прошу у вас помощи. Я не могу обнародовать данные о том, что он мой сын. Это отразиться на всем. Для верхов нужен статус, статус семьи. Чтобы Амира допустили туда, куда ему хочется, к высшим ветвям власти.

— Ему хочется или вам?

— Для карьеры Амира, для его резкого взлета, ему требуется жениться. Жениться на той, которая ему благоволит, на той, которую я ему предложил. И это надо ему в первую очередь. Вам ли не знать его мечты?! А у нас судят по делам родителей, для них Амир — внебрачный сын моего брата.

Я замерла, почему-то сердце сжалось до невыносимой боли.

— Если вы — его друг, и если вы знаете, насколько он амбициозен, вы сможете ему указать верный путь. Путь, который предлагаю я.

— Советник, можно поинтересоваться?

— ?

— Неужели вы бы отказали в помощи матери Амира тогда, если бы он не принял ваши условия?

— Вы считаете меня неспособным на такой шаг? — у него была странная манера, иногда его нос чуть вздрагивал, как будто учуял неприятный запах, точно у кота, которому подсунули черный перец.

— К сожалению, считаю.

— И правильно. Еще вопрос? — холодная улыбка.

— Нет.

— Так что вы мне ответите?

— Я всегда буду на стороне Амира, решение принимает он.

— Вы знаете, я ему уже по-доброму завидовать начинаю. Женщина-друг, которая защищает и отстаивает интересы, дорогого стоит. Теперь я понимаю, почему он к вам так привязан. Но это не тот случай, Итирина. Подумайте о моих словах, если Амир вам дорог.

* * *

Они решили устроить мне персональный ад. Сначала Советник, а теперь эта уитриманка. Язык не поворачивается назвать ее девушкой. Она заявилась в мою квартиру на Зарьяле, покачивая бедрами и блистая шелком серебряных волос, и была предельно воспитана, не позволяя себе враждебности. От нее пахло деньгами и властью. Она пришла говорить о деле. И, видимо, надеялась на мою адекватную реакцию. Тут не пахло нежностью и беззащитностью, молодостью и отсутствием опыта.

— Амир, как вы понимаете, сира Итирина, сейчас крайне важен, для уитриманов. Потому что мы, к сожалению, теряем позиции в Совете Федерации, а в Верховном нас нет вообще. У него огромное будущее. Будущее, где ему предстоит занять место Атолии, в то время как с такой основой и сам Советник сможет попасть в Верховный круг. Но для этого Амиру нужна поддержка нашего сильного круга. Как вы понимаете, это сделает только замужество. Я не буду отрицать, что Амир мне нравится. И я уже давно к нему приглядывалась. Ниир сообщил, что у вас с Амиром весьма близкие отношения, и, возможно, именно вы и есть загвоздка. Хотя Амир проявил ко мне заинтересованность, но он, будто чем-то скован.

Та самая загвоздка в данный момент сидела и хлопала глазами. Проявил, значит…

— Сира Одари, я буду говорить откровенно. Между мной и Амиром ничего нет, простите за конкретику, но дальше поцелуев в то время, когда он еще учился в УИБе, дело не заходило, и то, что мы сейчас иногда, подчеркиваю, иногда общаемся, не повод считать, что я могу его как-то сковывать. Скажу вам так же, что — да, я не была бы против отношений с ним. Но Амир, после определенных событий, каких-либо действий не предпринимал. Поэтому, прошу вас оставить меня с Советником в покое, и решать вопросы с Амиром лично.

Дамочка удалилась в весьма приподнятом настроении.

А вечером приехал Амир — апофеоз кошмара.

Он влетел в мой дом и забегал по нему, как ошалелый, время от времени тормозя, и заглядывая мне в глаза, с таким видом, будто хотел сказать что-то важное, то, что накипело…

— Ты знаешь, что отец хочет объявить о моей помолвке с Одари? — он уставился на меня синими глазами.

— Уже поздравлять?

— Ина, тебе все равно?

— Да, черт подери, мне все равно!

Он отшатнулся. А я… Я устала, устала ждать от него хоть чего-то, устала, что меня заставляют уговаривать любимого жениться на другой, и никому невдомек, что мне больно. Я устала от секретов, вечных проблем, я достаточно ждала, что он сделает шаг на встречу. Но он не сподобился.

— Уходи, Амир. Делай то, что считаешь нужным. И прошу больше никогда, никогда не пытайся связаться со мной! В свою очередь я не побеспокою тебя! — я заставила себя сказать это, смотря ему в глаза, видя как они леденеют, а по рукам бегут искры зарядов. Он пятясь, боясь, наверное, что я ударю в спину или скажу что-нибудь эдакое, вышел за дверь.

Господи, дай мне больше никогда его не встретить, Господи, пожалуйста. Никогда больше!

Дома у меня хранился портрет мамы Амира, я рисовала его на холсте, потому что образ уитриманки, действительно, был сказочным. Достав его и завернув в коробку, аккуратно надписала адресом бывшего друга на Нейтисе и сдала в службу доставки по дороге к военному сталтеру, чтобы уже навсегда расстаться с прошлым.

Рива.

Разумеется, я о Старе все рассказала Насте, которая сокрушалась, что не может лицезреть всего воочию, а то ведь зрелище, где я тупею и млею, уникальное природное явление, которое хотелось бы запечатлеть для потомков.

В середине разговора пришел сигнал от Ин.

— Привет, дорогие!