Преданные

— С чего бы? — зло выплюнул Амир. — Они не имели права привлекать ее к операции! Их всех. Редкая магия — значит Рива.

— Код 3300 — удар главного боевого корабля спирали из всех орудий, — с содроганием произнес отец.

Амир пошатнулся.

— Они… Они должны были получить разрешение Совета…

Мужчина схватился рукой за спинку дивана.

— Право «клее», — пробормотал Советник.

— Что за…?

— Совет просто информируют, ни о каком разрешении речи не идет! Разрешение дают только Верховные.

— Разве такое возможно? — Амир был в шоке. — Ведь удар по планете такой мощи!

— Крайне редко, но возможно. Если считают, что затронуты интересы всей Федерации или, — задумчиво прошептал Атолии, — если надо что-то скрыть.

Амир отвернулся к окну.

— Оставайся сегодня дома, проспись, сожми зубы и живи дальше, я понимаю, она — друг…

— Она не просто друг, — прорычал сын. Когда мать умерла, голос был таким же.

Ниир поздравил себя с тем, что хоть не перестал разбираться в «людях».

— Не просто друг? — советник горько усмехнулся. — Ты же приезжал к ней после Одари. Полагаю, Ина сказала, что ты можешь делать все, что пожелаешь. И ты ушел, ушел потому что убедил себя, что так будет лучше. Посчитал, что она не пойдет с тобой по жизни единственной возможной дорогой через неофициальный брак! Не поймет, и не простит. И я уверен, что не пошла бы. Она была молода, верила в любовь, в то, что нельзя делить мужчину с кем-то, в том числе с его амбициями и с законными женами. Так что, не говори мне «не просто друг». Да сейчас, это уже и не важно. Итирина Маккой мертва.

Амир застыл. Лица на нем не было. И жизнь в глазах, что била ключом, вдруг потухла.

— Повторяю. Не лезешь, не копаешься, иначе заблокирую все, сошлю на Алюру до пробуждения здравого смысла. Это — не шутка, сын! — грубо одернул Советник. И подхватив плащ, покинул апартаменты.

Уже усевшись в флаер, Ниир вздохнул, горестно и в то же время облегченно. Ему было жаль девушку, она вызвала симпатию своим отношением к Амиру. Облегчение же было от того, что сын сейчас подавлен, а посему, легко внушаем и управляем, а значит, у него есть все шансы, сделать так, как он хотел, а это поднимет его потомка на скоростном лифте на самый верх, туда, куда даже не мечтают попасть, бредущие по лестнице.

Глава 21

Планета Кредт — Планета Нейтис.

3065 год по человеческому летоисчислению.

Дит.

Сообщение о гибели Леджа в ходе боевой операции по освобождению заложников застало меня дома на Одетте, где брат не так давно гостил. Мы с Нюшей не отходили от мамы, а сами не верили, что наш любимый обалдуй сгинул, оставив лишь снимки и ролики, награды на полочках и пустое место за обеденным столом.

Я — взрослый человек, должна уже научиться принимать удары судьбы, но в такие моменты становишься совсем маленькой и беззащитной перед ее жестокостью. Свое одиночество ощущаешь еще сильнее, как и беспомощность.

Все эти беды совпали у меня с кризисом среднего возраста. Мысли о собственной несостоятельности с мазохистской настойчивостью лезли в голову, донимая вопросами: «А что я такого сделала в жизни?» Ответы были более чем грустными. Ничего полезного. Даже детей нет. Ледж, я бы с радостью поменялась с тобой местами.

Надо было брать деньги, которые предлагал Ниир, а не тешить собственную гордыню. Столько людей, которым бы они пригодились! Да, тем же родственникам! Завтра я тоже могу погибнуть. Вон постоянно в новостях сообщают, то флаеры разбиваются, то сталтеры взрываются.

Душа утешалась, лишь глядя на Отина, который не понимал еще, почему плачут мама и бабушка, а тетя может и не плачет, но у нее такой вид… Лучше бы плакала!

На Нейтис за вещами брата я летела, как на собственную казнь. В холле УИБа, выпускником которого брат так и не стал, стояли двое аркантов — родители Реввеки, по которой брат вздыхал целый год, двое уитриманов — родители Найстиль, квадри — представитель рода Дрог-Туе, и двое людей, родители Итирины. Мы все были такие разные, с разных планет, разных рас, но с одной общей судьбой — потерей тех, кто для нас так много значил.

Хмурый импарт, поприветствовав нас, пригласил в свой кабинет. Сир Аломади хорошо знал отряд, с ним вместе он выжил при захвате УИБа. Он сказал столько теплых слов о ребятах, найдя для каждого свою характеристику, свою изюминку, яркий лучик, что было очевидно, как привязан он к своим курсантам.

В комнате Леджа, которую брат делил с квадри, уже стояли аккуратно сложенные сумки с эмблемами университета. Мужчина быстро забрал вещи и вышел. А я села на кровать, ноги не держали. Мне так хотелось, чтобы брат остался хоть в чьих-то воспоминаниях, кроме наших. Ведь живешь-живешь, и вроде столько знакомых, друзей, а нет тебя, и кто вспомнит о человеке через месяц, кроме родных?