Преданные

И всплыл в памяти тот злополучный счет, открытый мною, когда Ледж спалил мамину гостиную. Он аккуратно отчислял туда половину стипендии, даже не подозревая, что деньги «ожидают» его выпуска. Сумма была не большая, но я набрала Нюшу и предложила внести ее в какое-нибудь благотворительное заведение от имени Леджа. Сестра с мамой согласились. Вскоре сумма была переведена на счет детского воспитательного сада на Одетте для малышей, чьи родители погибли в военных операциях.

Вернувшись на Кредт, я погрузилась в работу, в который раз надеясь обрести хоть какой-то покой, но жизнь уже раскрутила колесо, и буря, о которой предупреждал Аторин, грянула через два месяца после смерти брата.

Я собиралась на работу, не сильно прислушиваясь к бормотанию цифрового голоса инфоканала, но вдруг застыла с сумкой в руке, не поверив своим ушам.

«Сегодня утром был арестован и водворен в тюрьму при Совете Федерации Советник от Алюры, Ниир Атолии, по обвинению в разглашении государственных тайн, использовании служебного положения в корыстных целях, хищении в особо крупных размерах. В свете принятых недавно законов, сильно ужесточивших наказание за подобные преступления, мы можем стать свидетелями первой в истории ссылки на тяжело-осваиваемую планету столь высокопоставленной персоны, с лишением статуса и имущества. В ходе обысков было обнаружено…»

Я начала судорожно рыться на просторах Галактинета. Новость вызвала резонанс. Понятное дело, Ниир далеко не святой. Но те, кто решил прижучить Советника, явно, гораздо хуже. Как и многие, я склонялась к тому, что дело против него было сфабриковано. Ниир более чем умен, и не мог попасться на детских схемах отмывания денег.

С государственными тайнами все сложнее. Законы людей, кои нам преподавались в Академии в курсе истории права, жестко карали преступников, пойманных на разглашении секретов, но лишь вступив в Федерацию, моей расе стало понятно, что люди по сравнению с соседями по галактике просто дети в желании защитить свои тайны. Ведь нам хватало тюрьмы, конфискации, общественного порицания. Здесь же все решалось гораздо проще. Выдал — умри. И это касалось не только государственных тайн, а любой информации, которой кто-то, даже от балды, присвоил соответствующий статус.

Людям, тысячелетия изводившим бумагу и пиксели в борьбе за отмену смертной казни среди своих, нажимая на все болевые точки от морали и этики до религии, пришлось тяжко. Но изменений в этой сфере не предвиделось, законы лишь ужесточались.

За жизнь и честь Ниира сражалась армия адвокатов и Амир, его племянник, которому, помнится, по завещанию почти все и отходило, если что-то останется после этих «разборок».

Вся эта ситуация легла на плечи тяжким грузом, я не могла даже вздохнуть нормально, было до жути тяжело, будто придавили плитой.

В течение недели меня преследовали сообщения с предложением встретиться от тех, о ком говорил Аторин, тех, кто знал о нас с Нииром, тех, кто не рыпался, пока Советник был при власти. Однако, лично никто посетить не пытался. Почему? Об этом думать совершенно не хотелось.

В конце недели со мной связалась удивленная сестра, заявив, что на ее имя пришел бокс, а в нем маленькая коробочка полная симколов с моим именем на каждом, симколы были запаролены. Наш дядюшка, мамин брат, летел на Кредт по делам и прихватил странную посылку.

Почерк на девайсах крупный, размашистый, уверенный, четкий. Ниир. Но зачем? Он мог это сделать, только чтобы информация не попала в чужие руки. Дата и время отправки — за десять минут до ареста. Он полагал, видимо, что меня обыскивать и допрашивать не будут. А уж тем более мою сестру. Что делать?

Если там сведения, которые могут мне угрожать? Этой же самой статьей! Первым порывом было их уничтожить. Но, черт возьми, рука не поднялась. Знакомый техник, которого я попросила «вскрыть» один из информационных носителей, почесал макушку, похмыкал и заявил, что надо мне память поднапрячь, ибо даже бюджета планеты не хватит на аренду у государства суперкомпьютера на расшифровку информации. А если вдруг меня кто-то облагодетельствует подобной суммой, при своей жизни я вряд ли дождусь результатов обработки.

Я, конечно же, «авторитетно» заявила, что не бывает таких программ шифрования, и что наверняка есть способы выудить данные. На что мне сунули под нос статью про патент на изобретение какого-то корван, который в интервью любовно обозвал свою программу «находкой для шпиона».

Чуть расслабившись и обмозговав ситуацию, я решила, что, возможно, симколы стоит передать Амиру Атолии, или хотя бы сообщить о них. Ведь существует вероятность того, что информация на носителях может помочь Нииру.

И я, простившись с Аллой, вылетела на Нейтис, решив заодно продать свои апартаменты. В столицу я не планировала возвращаться.

Амир Атолии.