Преданный

Она обхватывает себя руками поверх разорванного платья, пока пальцы не впиваются в мягкую кожу над локтями.

— Так говорят, что ты не причинишь мне вреда? Я не могу тебе доверять.

Не знаю, зачем я спорю с ней из-за этого. Я мог бы просто взять ее на руки и отнести наверх. Но что-то останавливает меня. То, как она закричала "только не это", заставляет меня задуматься. Интуиция подсказывает мне, что я должен быть с ней осторожен.

Я поднимаю руку, чтобы провести рукой по волосам, но она вздрагивает. Что, черт возьми, с ней случилось?

— Ну, как насчет этого? Ты нужна мне только для того, чтобы Марко согласился прекратить дела с Капри. Пока ты здесь, можешь жить в моем доме. Все, что принадлежит мне, будет твоим. Я заглажу свою вину перед тобой за то, что сделал этот придурок. Ты будешь самой избалованной пленницей на свете, — пытаюсь одарить ее своей самой очаровательной улыбкой.

— Или ты мог бы отпустить меня домой? — она хлопает ресницами и одаривает меня застенчивой улыбкой.

— Ты знаешь, что я не могу. Ты знаешь, как устроена эта жизнь, Роза, — ее имя, слетающее с моего языка, звучит так естественно.

Она взмахивает рукой.

— Пфф. Мой отец одержим властью. Он не остановится, пока ты не умрешь. Я ему не интересна.

Я чувствую боль в ее голосе. Я знаю, каково это — быть нежеланным. Должно быть, это тема для детей боссов мафии.

— Принято к сведению.

Она наклоняется и поднимает свои туфли, позволяя им болтаться у нее на боку. Без каблуков она кажется крошечной по сравнению со мной.

— Пойдем, я устрою тебе грандиозную экскурсию, — я снова предлагаю ей свою руку, и она принимает, вкладывая свою ухоженную руку в мою, и, черт возьми, мой член дергается.

Она бросает еще один взгляд на Рамоса, прежде чем я вывожу ее из подвала.

— Я не могу поверить, что ты только что сделал это с ним, — я чувствую, как дрожит ее ладонь в моей руке.

— Я говорил серьезно. Любой мужчина, который так обращается с женщинами, заслуживает смерти. Ранее ты говорила, что не сможешь пережить это снова?

Я резко останавливаюсь, когда она упирается ногами в землю и вынимает свою руку из моей. Я поворачиваюсь к ней лицом, в ее глазах блестят слезы.

Черт.

— Эй, все в порядке. Если ты не хочешь говорить об этом, мы не будем. Сегодня больше никаких слез, — я сокращаю расстояние между нами.

Она шмыгает носом и улыбается мне. Я не могу не улыбнуться в ответ, протягивая ей руку.

Она снова берет меня за руку, и мое сердце замирает. Что это, черт возьми, такое?

Я веду ее по большому коридору в гостиную. Каждому известно, что в моем доме самая надежная охрана. Ей не сбежать, где бы она ни находилась. Так что нет никакой разницы, где она находится — в подвале или бродит по дому.

— Иди присядь. Я приготовлю кофе, — моя рука замерзает без тепла ее пальцев. Часть меня хочет продолжать держать ее с собой. Но шаткость ее шагов говорит мне, что ей нужно отдохнуть.

— А есть ли что-нибудь покрепче? — окликает она меня.

Я игнорирую ее. Грейсон предупредил меня о ее привычках. Я не знаю, от чего она бежит. Но я полон решимости выяснить это. Мне нужно загладить вину за то, что сделал Рамос, а еще часть меня хочет ее защитить. Я ей должен.

ГЛАВА 8

Роза

Когда я делаю глоток кофе, мои руки неудержимо трясутся. Что за черт? Мне просто нужно что-нибудь покрепче, что угодно, чтобы успокоить нервы.

— Мне срочно нужна выпивка, Лука.

Лука отвлекается от телефона и хмурится. Черные шкафы и белые стены начинают кружиться. Мне нужно на воздух.

Тошнота накрывает меня, когда я ставлю кофе на стол. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз что-нибудь ела. Прошлой ночью? Когда я выбежала из дома моего отца.

Черт, я совсем неважно себя чувствую.

Я встаю и, спотыкаясь, иду вперед, зацепившись за кофейный столик. Сглатывая обильную слюну, которая теперь находится у меня во рту, я осознаю это. Боже, меня сейчас стошнит.

Я слишком напугана, чтобы двигаться. Все вокруг плывет. Неужели я умираю?

— Л-Лука? Мне нехорошо.

Прежде чем он успевает ответить, мое тело содрогается, а желудок словно скручивается сам по себе. Я наклоняюсь и пытаюсь сдержать рвотные позывы, подступающие к горлу. Я теряю контроль над своим телом, и меня рвет на мраморный пол. Это не ослабляет холодный пот, прошибающий меня.

— Выпивку, Лука. Мне нужно бухло или кокс? Пожалуйста?

Я проглатываю горький привкус во рту, дрожь в руках только усиливается. Протерев лицо ладонями, я бросаюсь к раковине на кухне, когда на меня накатывает очередная волна, а в голове словно кто-то бьет молотком по черепу. Меня тошнит, снова и снова, пока я не начинаю задыхаться.

Я хватаюсь за стойку, чтобы комната не кружилась.

— Выпивку… Лука, — я едва могу говорить.

— Вот, — он вкладывает мне в руки стакан и помогает сделать глоток. Когда безвкусная жидкость попадает мне в рот, я качаю головой.

— Нет, мне нужно что-нибудь покрепче. Ты не понимаешь.

— Роза, тебе нужно преодолеть это, — его тон мягкий, но твердый. Он берет меня за руку и ведет в ванную, отделанную белым мрамором.

— Я не могу.

У меня нет сил на то, чтобы сделать это. Все мое тело болит.