Преданный

— Терпение — это не совсем мой конек, детка.

Она морщит нос. — Я знаю. Ты можешь попробовать ради меня?

Я поворачиваю шею в сторону, пытаясь снять напряжение. Каждый раз, когда я вижу его лицо, мне хочется врезать ему в челюсть. Не знаю, сколько еще смогу держать себя в руках.

— Он прикасался к тебе?

Ее шея дергается под моей ладонью. — Нет. Я обещаю, только ты.

Она ведет себя так, будто хочет сказать что-то еще, но закрывает рот.

— Роза.

Я боюсь, что она сдерживается, потому что не знает, как я отреагирую.

— Давай забудем об этом, ладно? У нас целая ночь впереди, и я хочу извлечь из нее максимум удовольствия, — она надувает губы, хлопая ресницами.

Она умна, она знает мою слабость.

Я укладываю ее на кровать и накрываю своим телом.

— Ты хочешь этого? — я подталкиваю головку члена к ее киске.

Она отчаянно кивает, прикусив губу.

— Весь? — я дразню, скользя головкой внутрь.

— Да, весь, — шипит она, когда я вхожу глубже.

И одним толчком я полностью заполняю ее, заставляя ее вскрикнуть.

— Вот так, детка, кричи мое имя.

ГЛАВА 53

Лука

Я развязываю галстук и закрываю за собой входную дверь, чувствуя как усталость наваливается на меня. Готов рухнуть в постель. Целая ночь с Розой была прекрасной, это было всем. Но мы не спали, ни секунды.

Я останавливаюсь из-за громких голосов, доносящихся из задней комнаты.

— Это мой дом, а теперь убирайся нахуй, старая сука! — визгливый голос Марии эхом отражается от стен.

— Это дом моего сына. Это ты нежелательный гость в нашей жизни. Ты думаешь, я не знаю, чем занимается твоя семья?

Мамин голос заставляет меня бежать на кухню. Завернув за угол, я нахожу ее — шестидесятилетняя, ростом всего ничего, которая стоит перед Марией.

Я бросаюсь к маме и обнимаю ее за плечи. Мне не нужно, чтобы у Капри появился повод причинить ей боль.

— Что, черт возьми, происходит?

Мама резко поворачивает голову, сверля меня взглядом. — Выражайся прилично!

Я предупреждающе смотрю на нее, снова обращая внимание на свою невесту. Ее темные волосы собраны сзади в пучок, а огромные губы накрашены ярко-розовой помадой.

— Ты не смеешь в таком тоне разговаривать с моей матерью. Это мой дом, и она здесь более желанный гость, чем ты, — я делаю шаг к ней. — Что я тебе говорил, Мария? Я же сказал тебе, что в моем доме ты подчиняешься моим правилам.

Она дерзко задирает подбородок и смеется, — Ты понятия не имеешь. Почему бы тебе не рассказать своей маме, чем ты занимался прошлой ночью? — она издает садистский смешок, глядя на мою маму.

— Я работал, — сохраняю строгий тон.

— Вы оба пожалеете об этом, — она тычет пальцем мне в грудь. — Тебе не мешало бы запомнить, что теперь я на первом месте. Я ясно дала это понять, как и мой отец. Так что ты больше не будешь приводить сюда родственников. Теперь это мой дом.

Она отталкивается от моей груди и стремительно поднимается по лестнице. Проведя рукой по волосам, я поворачиваюсь к маме, которая смотрит на меня с беспокойством.

— Тебе нужно с ней расстаться, — она указывает на лестницу, куда только что вышла Мария.

— Не могу. Слишком многое поставлено на карту.

Достав два стакана из шкафа, я наливаю туда Макаллан и пододвигаю один маме.

— А что насчет той девушки? Розы? — тихо спрашивает она.

— Она помолвлена, — я опускаю глаза и залпом осушаю содержимое своего бокала, чувствуя как обжигает горло.

— Я же говорила тебе не отпускать ее, и посмотри, что случилось, — она шлепает меня по затылку.

— Мне кажется, у нас все еще есть проблеск надежды, — говорю я, потирая ушибленное место.

— Лука Руссо? Интрижка? Серьезно?! — она хлопает ладонью по стойке рядом со своим бокалом.

— Тсс, — бросаю взгляд в сторону лестницы.

— Я многое тебе прощала. Закрывала глаза на твои выходки. Но видеть, как ты упускаешь свой шанс на любовь, — это разбивает мне сердце, сынок.

— Я не могу найти способ все совместить, мам, — пожав плечами, я сделал еще один большой глоток обжигающего напитка.

Она делает шаг ко мне, и ее рука хватает мою.

— Тогда выбирай то, что сделает тебя счастливым. Это все, о чем ты можешь просить от жизни, любви и счастья, — ее глаза наполняются слезами, и у меня в горле встал ком, пока я смотрел на нее.

— Просто подумай об этом, действительно подумай о том, чего или кого ты хочешь. Я хочу больше внуков, желательно. Все, чего я хочу это видеть, как мои сыновья живут той жизнью, о которой они всегда мечтали, той жизнью, которую они даже и представить себе не могли, когда боролись за выживание на улицах.

Я обнимаю ее хрупкое тело, мои эмоции берут верх надо мной.

— Я люблю тебя, мама.

— Я тоже люблю тебя, сынок, — она крепко меня обнимает.

И я знаю, что мне нужно делать.

Я должен выбрать сердцем.

— Давай, уведем тебя подальше от этой сучки. У тебя дома есть немного курицы с чесноком?

Она хихикает и отстраняется.

— Нет, но ты можешь помочь мне приготовить ее сегодня, — она пристально посмотрела на меня.

— Хорошо, если надо.

— Знаешь, мы с Домом раньше готовили вместе каждый вечер. Он готовил намного лучше меня. Все, что ты любишь, я переняла у этого мужчины.