Преданный пес

– Эй, – Кот, прохаживаясь и наблюдая, пнул одну из грудастых девок, – сиськи с голосами, заканчивайте и на готовку. Живее, дуры тупые, жрать хочу. Киндер, кюхе, кирхе, мать вашу, будете слушаться, обеспечу вам такое счастье.

Анна, разложившая груз на специально закрепленном к рюкзаку куске брезента, поморщилась.

– О, образованная баба нам попалась, братва! – Кот хмыкнул, оказавшись рядом. – Не согласны, милочка, с женской формулой счастья, озвученной мною?

– Согласна.

– Сразу видно самую подлую бабскую породу. – Караванщик не отходил от нее. – Типа прикинулась паинькой и думает, поверил ей. Угу, держи карман шире.

Анна не ответила, села и вытянула ноги.

– Что это мы тут выдумали отдыхать? – изумился Кот. – Жопку-то подними, красотка, да вали подметай вон там. Нам тут сидеть черт знает сколько, не в грязи же.

– Не хватает одного. – Большой, пыхтя, встал у двери, развернув ПК внутрь заправки. – Этого, молодого кинельского.

– Сука! – Кот пересчитал караван. – Хер там одного! То-то, думаю, эту пиздливую мразь давно не слышно стало. Он же шел посередке? С кем-то еще из наемных, верно?

– Да. – Костя кивнул. – Филин, видно, из-за него до сих пор там бродит.

– Сипа! – рявкнул Кот. – Ты с его стороны шел?

– Ну…

– Чо ну, ебанько?! Ты как проглядел, что этот упырь свинтил, а?

– Кот, я это…

Ерш, подвинувшись к Хаунду, лихорадочно блестел глазами, жившими сейчас только странной надеждой и ожиданием боя.

– Слышишь, Пес, может, ну…

– Нет. – Хаунд разложил остатки поклажи, передал двойняшкам свою ткань, рулон, явно намокший из-за разошедшейся дратвы на боку. – Положат.

Как пить дать, даже покладут, напичканных свинцом и прямо здесь. Большой на выходе не зря стоит так удобно, пристроив пулемет на подтащенные лишние козлы. Здоровяк свое дело знает туго, наверняка не стреляет, а шьет, как хорошая швея иглой. Попадает ровно куда хочет.

– Сипа, ты опять накосячил. – Кот фыркал, уже знакомо, опять начиная заводиться. – Два тела пропало, сорок пять кило товара. Смехуечки все тебе?

– Кот, да я…

– Головка от фаллоса, епта. – Кот дал пинка тишком крадущемуся мимо двойняшке-пареньку. – Если Филин их не найдет, Сипа, ты меня знаешь, да?

– Идут, – буркнул Большой. – Двое.

Кот подтащил ближе к уже начавшему гудеть очагу колоду, уселся. И уставился на вход.

– Вдоль стены сели, – негромко сказал Костя, – вон там.

«Вон там» оказалось прямо под стволом Большого. Натюрлих, сам Хаунд поступил бы также. Вроде и помещеньице небольшое, но все угнездились где сказано. Одной очередью всех перечертить – как два пальца об асфальт, йа.

– Это чистилище. – Анна не понижала голоса. – Самое натуральное. И мы начинаем спускаться все глубже и глубже.

– Ненавижу, сука, чересчур образованных и типа умных баб. – Кот ткнул в ее сторону плетью. – Им бы сидеть и не отсвечивать, нет, все туда же, что и до войны. Готовить умеешь, звезда?

Анна не ответила, смотрела странно, вдруг разом погаснув.

– Во-во, – продолжал Кот, – как читать, так, мать твою, убожище, подавай ей Данте. Ты бы лучше книгу о вкусной и здоровой пище выучила бы наизусть. Чистилище, блядь. Добро пожаловать в настоящую жизнь, ваше высочество городская мамзель, у нас тут нравы простые, уж не серчайте. Чистилище, ну-ну… Буду твоим личным дьяволом, уговорила.

– Из тебя и бес-то так себе, – Анна усмехнулась, – только и можешь, что баб плеткой лупить. Флагеллант хуев.

– Доконала, блядь, – пожаловался Кот. – Дождешься.

Большой отодвинулся в сторону, приоткрыв ногой дверь шире.

Первым, в обнимку с рюкзаком, влетел тот самый, кинельский, молодой и борзый. Сейчас выглядел он паршивенько, никак не тянув на хотя бы какой-то там гонор. Да и сложно оно, натюрлих, если весь в грязи, аки свинья. Оно понятно, рюкзаки висели на нем спереди и сзади. Передний оказался примотан к рукам парняги, вытянутым вперед и ободранным в мясо. Вот он и катался, видно, как колобок, спотыкаясь и падая.

Правое ухо отсутствовало, кровища, смываемая на улице дождем, сейчас ожила, потекла вниз гуще и радостнее. Дышал парняга жадно, временами захлебываясь, и совершенно непонимающе смотрел перед собой.

– Эк его раскондратило-то, – покачал головой Кот, – прямо жалость до печенок пробирает. Второй?

Вопрос ушел в сторону Филина. Тот пожал плечами, показал на правую ногу, мол, сломана и провел рукой по горлу. Йа, тут все ясно, мужичонка упал и сломал какую-то косточку. Возможно, и косточка-то была не самая важная, и можно того было притащить сюда, оставить, вдруг дождался бы кого в обратную сторону и выжил, да… Только наказать-то следовало, за бегство и воровство. Кинельского-то, Хаунд был уверен на сто процентов, убивать Кот не станет, кто за него груз попрет-то? А наука с убитым уже пошла впрок. Вон, сидят, зыркают по сторонам, друг на друга, трясутся и едва уловимо шепчутся.

– Так… харэ трепаться! – рявкнул Кот. – Рассказывай, дружище, как ты дошел до жизни такой, раз решил обуть нас с братвой. Покайся, глядишь, скидка выйдет.