Предатель

Человек оставил Киру в покое, отодвинулся и внимательно посмотрел куда-то мимо нее. Как будто голова у нее вдруг оказалась стеклянной и позволяла без труда рассмотреть все, что находилось позади.

– А знаешь, – задумчиво сказал он, – мне пули на тебя жаль. Ты сдохнешь здесь. От голода и жажды. А пока ты будешь заживо гнить на этом вонючем матрасе, я буду тебя навещать. Мне будет интересно видеть, как ты наступишь себе на горло и станешь умолять меня о глотке воды. И этот прекрасный день не за горами – как тебе кажется. Он рядом. И речь идет о часах.

– Слушай, – Кира вымученно вздохнула, – если у тебя все, оставь меня в покое, а?

– Бестолковая, глупая девочка. Которая возомнила, что у Рамзеса есть сердце. Он подотрется тобой, как подтерся сотней таких вот разовых дурочек… Я оставлю тебя в покое. До самой твоей смерти.

– Вот и договорились.

Мужчина прищурился, разглядывая ее в упор.

– И бить тебя не стану. Несмотря на то, что ты заслужила. Убью еще раньше времени – удовольствие не то.

– Вот за это спасибо.

– Ну-ну. – Некоторое время человек молчал. – Героиню из себя строишь? Посмотрим, что ты запоешь через пару дней.

Кира не ответила. Она уставилась в одну точку – где то между миской с бурдой и бутылкой, понимая, что вряд ли увидит все это еще раз.

Мужчина развернулся и пошел к двери, походя поддав миску ногой. Серо-коричневое варево расплескалось, застыв у стены грязными лужами. В дальний угол полетела и бутылка с водой. И в тот же самый миг, когда ничего уже нельзя было изменить, Кира почувствовала острый приступ жажды. Она без сил сползла на матрас. О человеке, посадившем ее на цепь, она забыла сразу после того, как за ним закрылась дверь.

Сердце тоскливо ныло. Судя по всему Дикарю, которого хмурый человек почему-то называл Рамзесом, грозила смертельная опасность. И она – та, которая должна была быть опорой и поддержкой – ничем не могла помочь любимому! Страх сжал виски, запуская иглы в мозг. Этот свирепый зверь нацелился убить единственное по-настоящему дорогое существо, смысл ее жизни, а она будет отсиживаться здесь, наматывая сопли на кулак! Беспомощность, от которой хотелось выть, буквально подбросила девушку вперед. Она рванулась вперед, на весь предел, отпущенный цепью, не удержалась на ногах и упала на колени, больно ударившись о бетон.

– Как я могу ему помочь? – шептала Кира, прижимая руки к глазам, из которых потоком хлынули слезы. – Че, скажи мне!

Темнота молчала. Внимая словам девушки, где-то внизу, под бетоном, по-прежнему безразлично журчала вода.

6

«Железная дева» – казнь, получившая широкое применение во время инквизиции. Прообразом полого футляра, усеянного на внутренней поверхности огромными гвоздями, послужило изобретение спартанского тирана Набиса. Неугодного ему человека закрывали внутри, и он умирал, истекая кровью. Самого изобретателя ждала бесславная кончина – во время военных действий он потерпел поражение и обратился к союзникам с призывом о помощи. Те не замедлили явиться. Однако вместо помощи «подмога» предательски убила Набиса.

– Ты куда-то собрался, Цезарский?

Егерь споткнулся и застыл на месте, словно перед ним разверзлась бездна. Менее всего он ожидал, что его остановят сейчас, за полчаса до свободы.

В сыром туннеле, засиженном летучими мышами, в полнакала горели лампочки аварийного освещения. Оно и понятно – кому здесь ходить, в катакомбах, далеко от рабочего блока? Именно в конце перехода, у стока в подземное озеро ждал своего часа акваланг. Круговорот последних событий, закруживших Егеря после того, как сигнал к отходу был получен, вынес его не на безопасный пологий берег, как планировалось, а на отвесные скалы.

– Руки в гору, Цезарский. И это… поворачивайся медленно, без глупостей.

Егерь узнал голос. Ситный – парень недалекий, упертый до мозга костей. И хуже всего, воспринимающий указания начальства как законы природы, против которых не попрешь.

Нервы, натянутые до предела, подогретые всплеском адреналина, звенели. Беспрекословно задрав руки над головой, Егерь повернулся к парню лицом. То, что его – человека, считавшего себя профи – застал врасплох тупой охранник, вызвало чувство досады, как пуля, в упор поразившее сердце.

– Это ты не делай глупостей, Ситный, – бросил Егерь, борясь с острым приступом недовольства собой.

Парень прищурил и без того маленькие глазки, насмешливо оглядывая лабораторного червя с ног до головы. Пистолет, нацеленный Егерю в живот, слегка повело в сторону.

– Побереги свои ценные указания для крыс, с которыми тебя запрут в камере, – ухмыльнулся охранник.

– С чего бы это?