Предатели Гора

Теперь она стояла на коленях там же, и точно так же, как прежде стояла Клодия, вплоть до таких деталей, как поводок и ошейник.

— Не понимаю, что вам от меня надо! — зло крикнула надзирательница.

Я встал перед ней и пристально посмотрел на нее сверху вниз. Связанная и коленопреклоненная девушка сразу стушевалась под моим взглядом и задрожала. Что ни говори, а женщины хорошо понимают это положение.

Через мгновение Леди Клодия присоединилась со мной, принеся приличный лоскут ткани.

— Освободите меня, — потребовала Леди Публия.

— Сначала Ты поможешь нам покинуть цитадель, — усмехнулся я.

— Ни за что! — крикнула она.

— А по моему плану, твоего согласия и не требуется, — поведал ей я.

— Вы, наверное, думаете, что она сможет выдать себя за меня, — презрительно, сказала надзирательница.

— Почему-то я в этом уверен, — пожал я плечами.

В этот момент очередной мощный удар потряс здание. Камень опять попал в стену не далее, чем в ста футах от камеры. Связанная Публия испуганно вздрогнула, отчего звякнули кольца соединявшие поводок с ошейником.

— Катапульты, — также вздрогнув, сказала Леди Клодия. — Снова началось!

— Она достаточно смазлива, — заметил я. — Возможно, косианцы могли бы оставить ее для ошейника.

— Я тоже так думаю, — поддержала меня Клодия.

— Почему Вы так однозначно говорите о косианцах? — внезапно со страхом в голосе спросила Публия. — Разве я не красива?

— Да, красива, — не стал отрицать я.

— Неужели найдется кто-то, кто не захотел бы оставить меня в живых? — спросила она.

— Возможно, и даже не только «кто-то», — ответил я. — Понимаешь ли Ты, Публия, что существует множество реакций поведенческих и психологических, по которым можно определить, является ли неволя женщины притворной?

— Понимаю, — испуганно ответила девушка.

— И даже в том случае, когда с твоими реакциями все в порядке, может найтись тот, кто мог бы не захотеть сохранить тебе жизнь.

— Чего Вы здесь ждете? — вдруг истерично завизжала Публия. — Почему Вы не убегаете? Почему Вы до сих пор здесь?

— Гостя мы ждем, — спокойно объяснил я.

— Какого гостя? — опешила она.

— Неужели Ты забыла? — делано удивился я. — Он должен был прийти сюда уже несколько ен назад. Только его и жду, но он похоже задерживается, наверное его косианцы отвлекли.

— Если она должна быть мной, — внезапно севшим голосом проговорила Публия, испуганно глядя на Леди Клодию, одетую в ее бывшие тряпки, вуаль и тюрбан, — тогда какая роль отведена мне в этом фарсе?

Пока мы говорили, я забрал у моей сокамерницы, принесенный ею лоскут ткани, и разорвал его на несколько частей.

— А Ты разве еще не догадалась? — спросил я, ухмыльнувшись.

— Нет! — закричала она. — Нет!

— Возможно, — хмыкнул я, складывая лоскут в тугой комок.

— Вы что, не с Коса? — спросила Публия.

— Нет.

— Из какого Вы города?

— Из Порт-Кара, детка, — усмехнулся я.

Публия внезапно побледнела.

— Слава Порт-Кару, — объявил я.

— Пощадите! — закричала она.

— Слава Порт-Кару, — повторил я, невозмутимо глядя на нее.

— Слава Порт-Кару! — отчаянно выкрикнула, со всем возможным пылом.

— Три раза, — напомнил я.

— Слава Порт-Кару, — прокричала она трижды.

Она хотела крикнуть что-то еще, но в этот момент я запихнул кляп ей в рот, где тот немедленно расширился, все же лоскут ткани там был приличный.

— Это может оказаться последними словами, тобою произнесенными, — заметил я.

Она уставилась на меня совершенно дикими, полными слез глазами, и принялась дергаться, извиваться, отрицательно мотать головой, пытаясь что-то сказать, но я уже закрепил кляп в ее рту парой завязок, так что ничего кроме тихого мычания у нее не получилось.

— Когда придет палач, как Ты думаешь, кого он ожидает здесь найти? — поинтересовался я.

Надзирательница побледнела, задергалась и в отчаянии закрутила головой.

— По правде говоря, до сих пор Ты приносила одни проблемы, — сказал я. — Возможно, теперь тебе хотелось исправить свое поведение?

Она, заливаясь слезами, закивала так отчаянно, что я испугался, что у нее голова отвалится.

— Держи ее на коротком поводке, — предупредил я Клодию, лицо которой было не менее белым.

Это не позволило Публии опустить голову на пол к нашим ногам. Теперь она запрокинула голову назад и умоляюще смотрела на меня. Но я, взяв ее за волосы, вынудил девушку наклониться немного вперед и прикрыл лицо оставшимся у меня куском туники охранника, в котором ножом прорезал несколько отверстий. Просунув в отверстия и жгут из скатанной ткани, я завязал его на шее сзади, превратив лоскут в грубое подобие рабского капюшона.

— Возможно, такой Ты мне понравишься больше, — предположил я.

Пленница начала истерично, жалобно извиваться и стонать.