Предатели Гора

Защитники стены, и гражданские пришедшие снизу, чтобы присоединиться к ним, готовились встречать атаку. Часть из них собиралась в отряды напротив каждой башни. Другие рассеялись вдоль стены, чтобы отражать атаки тех, кто попытается взобраться на стену по лестницам и веревкам. Клинки у всех были обнажены. Трезубцы взяты наизготовку. Ведра длинных шестах наполнены маслом и зажжены.

Я полагал, что Амилиан, командующий обороной цитадели, должен прибыть на стену, но как не выглядывал его, нигде не видел его шлема с гребнем из волос слина.

На какое-то мгновение в моей голове мелькнула мысль, что мне, по большому счету, не было никакого дела до того, что здесь происходит. Это была не моя война. Я никогда не был ни любителем Ара, ни почитателем Коса.

В любой момент могли прореветь трубы. Небо в этот момент было совершенно спокойным, не обращавшим никакого внимания на шум и страсти творившиеся внизу. Облака, плывшие по нему, были безразличны к крови, которая вот-вот прольется ниже, темной в их, мчащихся по земле тенях. То, что происходило здесь и сейчас, конечно, было ничего незначащим эпизодом перед лицом вселенной. Чем был этот маленький пятачок суши, по сравнению с безграничностью вселенной? Как можно сравнивать эти мелкие беспорядки и страсти этого дня, с исчезновением и рождением миров и со сложными процессами, происходящими в глубинах сверкающих небесных тел? И все же там были чувство и разум, и они, мерцающие в темноте, крохотные и слабые, как показалось мне, в этот момент засияли мощью непредставимой ученым, и своим собственным способом затмили и высмеяли неодушевленное спокойствие космоса. Может ли глаз заставляющей трепетать перед собой вселенную, открывшись, не осознать поразительности того, что он увидел? Неужели вселенная, увидев перед собой человека, не почувствовала неловкости, удивленная тем, что он существует?

Почему я нигде не вижу Амилиана?

Это не моя война. Мне надо убираться со стены подобру-поздорову. Уверен, в цитадели, мне не составит труда найти другую одежду. Мой акцент трудно принять за плавный говор жителя Ара или подобное ему произношение Форпоста Ара. Мне ничего не стоит смешаться с толпой победителей, когда они войдут в город.

Это не моя война.

Но куда же подевался Амилиан?

Какими подавленными казались защитники цитадели! Сколько было усталости и апатии в их позах! Да они, похоже, покорились своей судьбе! Как они подготовились к отражению атаки осадных башен? Они что, думали, что им предстоит иметь дело только с вялыми противниками, поднимающимися по лестницам и веревкам, отбивать атаки которых они уже приспособились за сотни предыдущих штурмов? Да выходцы из Торвальдслэнда своим яростным порывом просто смели бы их со стены, как сухие листья. Разве они не должны демонстрировать косианцам, что их мечи готовы к их шумной встрече?

— Хо, дурачье! — крикнул я, шагая по проходу. — Аппарели опустятся, и тогда Вы подумаете, что делать с лавиной стали, что обрушится на вас оттуда! Как вы собираетесь их встречать? Позволите им пройти по вашим головам? Умно, ничего не скажешь! Несите шесты! Несите камни! Ты, тащи сюда кошки и веревки. Команды катапульт по своим местам, живо! К орудиям! Вы там, вы же видите, куда подойдет эта башня. Уберите камни оттуда! Расчистите широкий промежуток! Эй вы, несите противотарновую проволоку!

— Ты вообще-то, кто? — выкрикнул один из мужчин.

— Тот, у кого в руке вот этот меч! — прорычал я. — Ты не хочешь ощутить его в брюхе?

— Но Вы не Марсий! — крикнул другой.

— Я принимаю командование, — рявкнул я.

Солдаты пораженно переглянулись.

— Но удержать стену невозможно, — заикнулся кто-то.

— Верно, — признал я. — Я не собираюсь обманывать вас. Стену не удержать. Но чего это будет стоить косианцам?

— Дорого, — мрачно ухмыльнулся один из вояк.

— Те, у кого животы не крепки, чтобы стоять насмерть, — объявил я, — пусть прячут свои шкуры среди женщин и детей внизу.

— Жизнь, конечно, штука ценная, — кивнул воин, — но ведь не настолько.

Внезапный рев труб разорвал тишину, и все одиннадцать башен, покачнулись и со скрипом поползли вперед.

— Поторапливайтесь! — рявкнул я.

— Камни сюда! Шесты! Проволоку! — послышалась возбужденная перекличка оживившихся защитников цитадели.

Глава 17 Битва

Аппарели осадных башен все еще были подняты. Каждый из таких мостов был около восьми — десяти футов шириной. Сами башни в основании довольно широкие сужались кверху для устойчивости, однако верхняя платформа, с которой собственно и производилась высадка десанта, была сделана достаточно широкой, футов пятнадцать стороной, чтобы в первой атакующей волне было как можно больше народу.