Предатели Гора

Тихо звякнули звенья цепочки рабских наручников. Я даже залюбовался приятным контрастом белых бедер девушки и гладкой, темной, глянцевой кожи седла. Иногда они плотно прижимались, расплющиваясь о седло, как будто в попытке охватить его изо всех сил, в других случаях, она, беспомощно ерзая, терлась ими по темной коже. Не думаю, что она была первой женщиной, которая была использована прямо на спине тарна. Ее колени внезапно подогнулись, она подняла их так, что почти обхватила ими луку седла. Я даже задался вопросом, не стоит ли мне пристегнуть к кольцам и ее лодыжки, удерживая бедра разведенными по разные стороны седла, лишив Леди Фебу всяческой возможности попытаться избежать моего внимания и вынудив ее тем самым испытать все те эмоции, что я для нее выбрал.

— О-о-ой, о-о-охх, — простонала женщина.

— Тихо, — шикнул я на нее.

— Вы остановились! — прошептала она.

— Тихо, — повторил я.

Будь она рабыней, а не свободной женщиной, и это повторение команды могло бы стоить ей мгновенной оплеухи или последующего наказания плетью.

Дежурный до этого с интересом посматривавший на нас, обернулся. Со стороны двора донеслись звуки, свидетельствовавшие о возникшей там сумятице и волнении.

— Эй, парень, — окликнул я его и бросил вниз монету.

— Благодарю, тарнсмэн! — обрадовано крикнул он, не ожидая вознаграждение такого размера.

Я вполне обоснованно был уверен относительно причин этого волнения, и таким образом, решил, что мне пора убираться из «Кривого тарна» подобру-поздорову.

— Вы по-настоящему щедры, тарнсмэн, — сказал дежурный, отходя в сторону.

Это было разумной предосторожностью с его стороны, ибо при взлете тарн запросто мог смахнуть его с платформы. А до рва лететь было приблизительно футов семьдесят-восемьдесят, что было бы особенно обидно, получив только что целый серебряный тарск. Швыряя дежурному монету такого достоинства, я, конечно, делал широкий, и как мне кажется, немного хвастливый жест. Однако с другой стороны, в действительности он мне практически ничего не стоил, поскольку монету я извлек из того кошелька, что прихватил с собой из мыльни у здоровяка из компании Артемидория.

Я быстро затянул наверх веревочную лестницу, смотал ее и закрепил на боку седла. Отчаянные вопли, крики негодования и шум драки теперь уже доносились сюда совершенно отчетливо. Судя по всему, в потасовке участвовали как минимум четыре-пять человек. Уверен, что различил даже звуки ударов и крики боли.

Я взял в руки поводья и отрегулировал их так, чтобы натяжение на всех было одинаковым, и птица с радостным нетерпением и готовностью направилась сквозь тарновые ворота к переднему краю посадочной платформы. Отсюда тарн, мог взлететь одним взмахом крыльев, немедленно оторвавшись от земли.

— Держись крепче, — предупредил я свою служанку.

Она застонала от страха, но изо всех своих сил вцепилась в луку седла.

— О, Вы только посмотрите, — привлек мое внимание дежурный. — Там какой-то голый мужик! Дерется!

— Неужели! — сразу заинтересовался я.

— Точно вам говорю! — заверил он меня.

— Интересно, — сказал я.

— Наверное, не оплатил свои счета и теперь пытается смыться, — предположил дежурный, кстати, не проявляя ни малейшего желания помчаться вниз и присоединиться к драке.

Весьма разумное решение, на мой взгляд.

— Это он напрасно, — заметил я.

Сам я оплатил все свои счета должным образом прежде, чем покинуть главный корпус «Кривого тарна». Что ни говори, но делать это нужно. В конце концов, владельцам постоялых дворов было бы трудно оставаться на плаву, если бы никто не платил по счетам. Это не очень практично, удерживать каждого мужчину или женщину в ожидании пока кто-нибудь не внесет за них сумму выкупа. Впрочем, не буду отрицать и того, что некоторые гореанские постоялые дворы, особенно расположенные в отдаленных районах, зачастую функционируют как немногим более чем ловушки для женщин, и в действительности содержатся местным работорговцем.

— Кажется, этот растяпа пытается пробиться в этом направлении, — заметил дежурный.

— Очень интересно, — хмыкнул я.