Предатели крови

Но тут Кива осознала собственную фатальную ошибку и торопливо обернулась к Зулике, боясь, чего ей стоила невнимательность.

Потому что в руках сестры был знакомый кинжал, о котором Кива позабыла из-за всех опасностей, а ведь об этом конкретном клинке никому из них забывать не следовало.

Око Богов.

Со злобной беспощадной ухмылкой Зулика метнула клинок.

Но не в Киву.

«Ты пыталась отнять у меня мечту. Так теперь я отниму твою!»

Слова Зулики звенели в ушах, пока Кива следила за кинжалом и за долю секунды пыталась решить, что ей делать.

Она не сомневалась.

Потому что Око летело в Джарена. Оно могло лишить его магии – опять – и на этот раз шансов вернуть ее не будет. Он потеряет не просто силы, но и право на трон. А этого Кива не могла принять, не могла допустить.

Так что она бросилась наперерез кинжалу.

Боль – обжигающая, ослепляющая боль пронзила ее, и она тяжело упала на мост, но не только глубокая рана в животе была причиной той боли; в венах, застывая льдом, кричала магия. Она чувствовала, как Око высасывает ее, чувствовала, как дар покидает ее, как его крадут.

А потом он пропал. За секунду, сразу, будто его и не было никогда.

Кива всхлипнула, но не успела ни оплакать потерю, ни обеспокоиться онемением, которое расползалось от раны. Вместо этого она испугалась – ведь Джарен должен был уже добежать до нее. А Наари – подняться. Даже Креста подоспела бы к ней.

Но Кива осталась одна, мост был тих и недвижен…

И заполонен тенями.

«Нет!» – внутренне охнула она, когда к ней подошла Зулика с победной безумной улыбкой.

Киве так и не удалось сломить ее, магия смерти была все так же сильна.

Кива снова всхлипнула, на этот раз не только от боли и от утраты, но еще от отчаяния.

Потому что она проиграла.

А теперь ей и отдать было нечего, потому что целительский дар исчез навеки.

Зулика остановилась и присела рядом с Кивой, издевательски-ласково провела пальцем по ее лицу.

Кива не могла отползти – слишком ослабла, слишком сильна была боль. Сумела лишь прижать руки к животу, пытаясь остановить кровотечение.

– Как глупо… – проворковала Зулика. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но мне жаль, что все так обернулось. Если бы ты примкнула ко мне, все было бы иначе.

Кива зашлась кашлем, кровь пузырилась на губах и текла по подбородку.

Она знала, что это означает.

Знала, что времени у нее немного.

… И знала, что должна сделать.

У нее получилось лишь повернуть голову, но этого хватило: она встретила взгляд Джарена, который застыл в каком-то метре от нее, на полушаге перехваченный магией Зулики. В глазах его стоял ужас, лицо побелело как бумага, ярко контрастируя со свежей розовой кожей на груди. Кива попыталась без слов объясниться с ним: выразить всю свою любовь к нему, донести, что она не жалеет о том, что сделала ради него, и попросить прощения за то, что собиралась сделать. Но тут вновь заговорила сестра, и Кива с болью обернулась к ней.

– Не бойся, – сказала Зулика, весело покосившись на Джарена. – Ему не будет больно. Считай это последним подарком тебе – быстрая смерть для твоего жениха.

Она склонилась, поцеловала Киву в лоб и шепнула на ухо:

– Прощай, сестренка.

И тут Кива заговорила в ответ, выдавив всего два слова:

– Прощай, Зулика.

И не успела сестра осознать, что делает Кива, как та собрала последние силы и вырвала кинжал у себя из живота. Стало еще больнее – ей в жизни не было так больно, но Кива заставила себя выбросить руку вперед, пока Зулика, вытаращив глаза, пыталась отползти.

Она не успела, и кинжал резанул ее по щеке.

Рана была несерьезная, просто царапина.

Но ее хватило.

Зулика издала чудовищный вопль и прижала ладонь к щеке, а тени на мосту немедленно потянулись к ней, как разлитые чернила обратно в чернильницу. Всего несколько секунд, и ее сила испарилась без следа, а все жертвы освободились снова – и навеки.

В следующий миг Наари уже волокла Зулику прочь, но та не сопротивлялась, ослабевшая и покорная.

Все было кончено.

Дело сделано.

А потом рядом вдруг очутился Джарен.

– Кива, родная, посмотри на меня! – умолял он, гладя ее по щекам дрожащими руками. – Держись. Не закрывай глаза.

Он закричал. Не на нее – он звал на помощь.

Вокруг замелькали новые руки, ладони Кресты с силой надавили на живот. Она что-то кричала, ругалась на Киву, но Кива не понимала, мысли были неповоротливые, вялые. Она знала, что должно быть больно, чудовищно больно. Но боли не было.

Только кровь.

Очень, очень много крови.

Кива видела только кровь.

Пока глаза не закрылись.

А потом…

Темнота.

Глава тридцать вторая

Боль.

Кровь.

Крики.

Тишина.

Шли секунды, минуты, часы, дни, но Кива ничего не осознавала, плавая в море забвения, глаза ее открывались и закрывались, и каждый раз рядом появлялся кто-то новый.

Джарен, Типп, Креста, Торелл, Наари, Эшлин.

Они говорили с ней, просили и умоляли, но она не понимала слов и не могла ответить. Хотелось радоваться, что они здесь, что они пережили сражение. Но еще хотелось, чтобы они умолкли и не мешали падать обратно в блаженную пустоту, где не было ни боли, ни борьбы, ни страха.