Предатели семи морей (СИ)

Масрур слушал внимательно и запоминал, точно губка впитывает воду. В Бальбаде потихоньку наступает рассвет и просыпаются люди, а в Магноштаде пока бодрствует только Вирсавия.

И всё же Синдбад похож на Давида. Совпадение или ирония судьбы? Ухмыляясь, думала синеглазая, направляясь прочь из государства магов. Сунуть нос в Синдрию, где куча неприятностей? А может и совсем наоборот?

Комментарий к Прошлая жизнь как страшный сон. То́га – верхняя одежда граждан мужского пола в Древнем Риме — кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела. Лицам, не имевшим статуса граждан, не позволялось носить тогу.

Врата, напоминающие тори, из красного дерева, стоящие напротив и соединенные стальными цепями. На вратах качели. На одной – существо напоминающее мужчину из тёмного рух с пустыми золотыми глазницами. На другой – существо напоминающее женщину из чистого светлого рух с черными пустыми глазницами. Того и Ра. Выдумано мной, на основе качелей, которые полюбились в санатории. Я уже боялась, что совсем ничего не напишу. В дальнейшем будут упоминаться.

Вот такая вот история жизни изложенная в кратце. Не люблю водить вокруг да около и вплетать всякую чушь; не хочу появления Мери Сью, и эта глава для меня стоп кран в личности Вирсавии. Наверное, получилось банально. Надеюсь не очень сопливо и без пафоса. Я себя совсем не люблю. На всякий случай спрошу: интересно ли вам будет прочитать более подробно о жизни Вирсавии в Альма-Торан? Историю стараюсь делать не сильно запутанной и чтобы вам понравилось. Надеюсь, что не получилось сухо. Понимаю, что такое не всем понравится. Посему любую критику приму смерено и доработаю. В часовых поясах в мире Маги не разбираюсь. Так что пишем комменты, кидаем тапки или дарим цветы.

/бечено 12.08.18/

====== В далеком прошлом сковородкой огреть сложно. ======

Уже девять долгих лет прошло с тех пор, как Бадр покинул свою семью навсегда. И хотя все считали их экспатриотами, Синдбад вместе с матерью и Вирсавией всё-таки смогли наладить отношения с жителями деревни. Ключом к этому стали последние слова Бадра. Они произвели сильное впечатление на них. Семья бывшего когда-то героя Партевии… Они искренне верили в мужчину и прикладывали все усилия, чтобы убедить остальных. Один за другим, люди начали соглашаться со словами мужа Эслы и отца Синдбада и Сави. Больше никто не смел называть их экспатриотами. И затем, чтобы не уступить войне, общими усилиями всей деревни образовали кооперативную организацию. Тисоновая деревня была единственной, что в тайне выступала против войны. Более того, убеждения Бадра были приняты каждым её жителем.

— Синдбад, осторожнее, не разлей… — Вирсавия хотела успеть предупредить о стоящем на проходе ведре, про которое в спешке забыла. Сами понимаете: Эсла больна, а хозяйство на месте не стоит. К тому же девушка вернулась недавно с работы, хотя давно думает уволиться во избежание… неприятностей. Кстати, о ведре. Вода всё же оказалась на полу, что очень не понравилось молодой хозяйке. Ей жутко хотелось обратиться с претензиями к Сину. Она уже мысленно представила, как зажимает его голову локтем и сильно трёт макушку… И почему она этого не сделала? То ли неловкость, то ли воспитание. Ну не смогла и всё на этом. Синдбад же поспешил помочь убраться. А прибывший с парнишкой незнакомец как стоял в дверях, так и не сдвинулся.

— А вы кто? — нельзя сказать, что реакция у девушки заторможенная, но путешественника она заметила только сейчас.

— Вы чего в дверях встали? — вспомнил про гостя и Син.

— А… — незнакомец уже хотел оправдаться, но Вирсавия ухватила его за руку и повела к старому ковру, на котором они устраивались во время приёма пищи. Усадив гостя, она в волнении затараторила, однако волшебник смог разобрать её слова:

— Вы, наверное, голодны. Уже почти готово, но на царские яства не рассчитывайте, — в голосе молодой хозяйки чувствовалась досада. Юнан осматривал её очень внимательно. У девушки были очень длинные волосы и, как он приметил, у Синдбада не короткие. Но девушке в этом плане он сочувствовал куда больше. Длинные, чуть ниже колена, и пышные волосы были заплетены в пучки, но все же оставались ещё спущенные пряди.

«Бедняжка…» — Как он понимал её в этом плане.

— У нас гость? — обладатель необычайно длинной пшеничной шевелюры обернулся на голос и, улыбаясь, кивнул в знак приветствия. Женщина выглядела худой, и это слабо сказано. Одна кожа да кости, волосы спутаны и потухший взгляд. Мужчине даже стало её жаль.

— Это Юнан, он погостит у нас, — Эсла с дочерью дружелюбно улыбнулись, — Юнан, это моя мать, Эсла, это моя сестра… Вирсавия, но мы зовём её Сави, — рукой он указал сначала на хозяйку дома, после на девушку, что была ниже его на полголовы. И перед словом «сестра» он запнулся, но быстро продолжил. Так что кроме путешественника никто и не обратил внимания.