Предатели семи морей (СИ)

«Лучше бы я сочувствовал, но не жалел».

— Да, они трудятся не покладая рук ради меня, — Эсла не собиралась заканчивать разговор на грустной ноте. — Но только Сави меня поняла и старается больше времени проводить со мной: берет работу на дом.

— Та вышивка! — с неким восхищением протянул гость.

— Я только не пойму, кто научил, когда… Будто она с рождения это знает! — весело воскликнула женщина. — А Синдбад такой хороший, как и его отец, — грустная улыбка сменила радость, в потускневших глазах пропала искра веселья. — Его уже нет с нами, но он часто говорил… — Эсла немного замялась. — Синдбаду от рождения достался особый дар, — и она как-то слабо улыбнулась. Маги же продолжал внимательно слушать.

— Особый дар? — уже более серьёзно спросил волшебник.

— Возможно, это присуще всем родителям, но я тоже это чувствую, — женщина чуть смутилась, но спокойно продолжила: — Он особенный и обладает какой-то способностью, — с минуту помолчав, она добавила: — И из-за меня он прикован к этой деревне. Он мог бы вместе с Вирсавией жить в лучшем месте. Это меня расстраивает, — Эсла сложила руки замком и опустила взгляд. — Простите, что заставила Вас слушать о моих переживаниях, — хозяйка дома снова замялась, а Юнан всё продолжал внимательно слушать, что не могло не радовать больную. — Не знаю почему, но чувствую, что могу говорить с вами обо всём! — с понятным только ей облегчением женщина закончила свою речь.

— Правда? — уточнил Юнан. Он давно к такому привык и почему-то всегда был рад таким словам. На душе хорошо становилось. Маги любит людей, но предпочитает жить подальше от них.

— Поэтому, Юнан, у меня к вам просьба, — женщина собрав всю свою волю кулак с невероятной решимостью во взгляде посмотрела гостю прямо в глаза. — Если с Сином что-то случится, я хочу, чтобы вы направили его, пожалуйста, — её слова достигли сердца путешественника, смогли поразить. Ну, а её улыбка?

«Я не могу ей отказать…»— осознал маги. Правда, что-то в голову вразумительное пришло, но он и возразить не успел! Женщина в привычной манере начала болтать:

— У такого путешественника, в отличие от меня, много жизненного опыта! — смущённо покраснев, женщина жестикулировала не жалея сил, будто не обращала внимания на боль в руках. — Если я скажу ему или даже Сави нечто такое, то заставлю волноваться ещё больше. Ведь это так странно! Услышать от меня что-то подобное! — Юнан захотел испариться. К таким изменениям в характере маги не был готов.

— Ну, если вы так говорите, я с радостью, — благодарная улыбка Эслы потушила пожар сомнений в душе волшебника.

— Беда! — прервав идиллию, в дом вбежала соседка. — Эсла! У нас беда! — на лице женщины читался настоящее отчаяние и ужас. — Синдбад… — голос её дрожал.

— Скоро вернусь, — Юнан встал и направился к выходу.

Юнан был…

Даже слово такого нет! Удивлён, возмущен, ошарашен? Увы, не подходит.

— Синдбад из Тисоновой деревни, ты призываешься в ряды нашей доблестной армии! Тебе предписывается в течение трёх дней явиться в расположение войск. В случае неявки тебя будет ждать суровое наказание. Всё понятно? — гордый и властный голос… юнца! Да если он и старше Синдбада, то совсем чуть-чуть. А то, смотри, и младше может быть.

— А если я откажусь? — он не из тех людей, кто всё бросит и отступит. Но вот этот суровый взгляд явно ничего хорошего не предвещает. Видимо, задета чья-то гордость. Синдбад стерпит не только этот удар, он не слабак.

— Кто-то вроде тебя не в том положении, чтобы отказываться. Это военный приказ! — брюнет пытался оставаться спокойным, но ему жутко хотелось избить этого наглеца Синдбада.

— Я пришёл посмотреть, что тут происходит, вместо его матери, но… Что тут происходит? — ох, сколько недовольства. Партевия умеет поражать приезжих наповал.

— Синдбад получил повестку в армию, — какая-то женщина вызвалась ответить путнику, пока воины пытались разогнать людей. Получалось у них плохо. И какими бы сильными они себя не считали, но под взорами множества глаз они испытывали неловкость от презрения и ненависти.

— Хмф, значит, здесь всего лишь женщины и дети, — недовольно протянул командир Драгул. Он даже и не заметил, а другим бравым войнам было не до этого как обладательница синей шевелюры тихо, но быстро кинулась к избитому Синдбаду. Казалось, что он уже и не живой.

— Син, — синеглазая тихо позвала его. В голосе слышалась дрожь. Она кусала губы, чтобы не заплакать. Рано было слезы лить. В то же время хотелось взять и навалять этому выскочке, но она понимала, что ничего не выйдет. Синдбад из последних сил попытался подняться. Он улыбался ей, но глаза сверкали необузданной яростью. А Драгул всё продолжал:

— В этой деревне практически не осталось ресурсов, которые мы могли бы использовать. Нужно доложить об этом командованию, — а сколько самомнения в этом голосе!