Предатели семи морей (СИ)

— Да. Этот улов мы продадим потом на рынке, так что я решил наловить ещё, — сынишка слушал его внимательно. — Пойду, пожалуй, — Вирсавия отпустила его руку, сложила узелок и хотела отправиться с Синдбадом домой, но не тут-то было!

— Папка! Позволь мне сегодня пойти с тобой, — попросил мальчик серьёзно, от чего Сави широко распахнула глаза, смиренно ожидая результата этого порыва. А Синдбад всё продолжал: — Мне уже шесть лет, я не ребёнок! Я докажу, что могу быть полезен! Можно с тобой? — мальчик был уверен в себе, а вот девочка не верила до самого конца и напряглась, когда Бадр потянул руку к сыну, потрепав того по голове.

— Да… — она перестала дышать, — ни за что, — облегчённо выдохнув, обладательница синей шевелюры широко заулыбалась, а мальчик сначала ничего не понял, но потом надулся и начал возмущаться:

— Почему нельзя?! Папка — жадина! — Синдбад перешёл на крик, и Сави пожалела свои уши, потому что не любила вот такие крики возмущения.

— Ты будешь только мешать! Как я могу взять с собой ребёнка? — мужчина попробовал образумить сына, но это только больше добавило масла в огонь.

— Я не ребёнок! Мне уже шесть! — синеглазая уже устала от возмущений, но Эсла учила её не вмешиваться в мужской разговор — рано ещё. Поэтому она только наблюдала.

И, хоть и была недовольна поведением «брата», прекрасно понимала его.

— Почему? — отступать он никак не собирался, голос стал тише. — Ведь я просто… Просто… — он немного замялся и посмотрел на ногу Бадра, точнее на её отсутствие. — Я просто хотел помочь папе, у которого только одна нога, — под конец предложения голос стал слишком тихим. Вирсавия положила ему руку на плечо и, выпучив свои глаза, молча просила согласиться, хотя b понимала, что рано Синдбаду в море.

— Понятно, — мужчина довольно улыбнулся. — Вы волнуетесь за меня? — сынишка успокоился и внимательно посмотрел на отца. — Это нога — результат моих собственных действий и напоминание о том, что я ещё жив. Так что не нужно волноваться об этом, — Вирсавия, может, не совсем осознанно кинулась обнять Бадра. Плакать девочка не собиралась, однако умом понимала, что сильное отличие от других может привести к проблемам. Но... Прогибаться под общественное мнение даже в столь юном возрасте она не собиралась.

И пока девочка обнимала рыбака, чтобы тот не увидел её скисшего лица, Синдбад еле-еле сдерживал слёзы: слишком сильная речь. Бадр это заметил и поспешил развеселить детишек.

— Не волнуйся, — он приобнял сына и пообещал: — Когда ты подрастешь, я возьму тебя куда захочешь. Когда это время придёт, я найду тебе работу, — глаза Синдбада засияли, на лице появилась широкая улыбка и послышалось счастливое: «Папка!» . Вирсавия довольно улыбалась. Может, когда они подрастут, и её с собой возьмут?

— И пока можете, вы должны хорошо кушать и много спать. Ясно? — дети согласно закивали. Отец принялся с ними играть, как у синеглазой появилось нехорошее предчувствие: краем уха она услышала чьи-то очень тихие перешептывания. И она не ошиблась. Это были люди из деревни. Весь их вид был неприятен глазу, они были мрачными, злыми и раздражёнными. Ни с того ни с сего они начали кидаться на Бадра и не стесняясь детей, называли его экспатриотом. Его даже ударили, но он не обратил на это внимания и засмеялся от души. Кареглазый мальчик волновался всё сильней и злился с такой же силой, а у синеглазой девчушки от смеха мужчины всё волнение исчезло да страх куда-то пропал.

— Для кучки крестьян вы чересчур рьяно переживаете за эту войну. Я не мог не засмеяться, — мужчина был уверен в своих словах. Ведь это действительно было смешно. Они простые люди, наверняка, потеряли много близких. Но им не понять его, пока они сами не побудут на войне и не прочувствуют её. — Меня совершенно не интересует происходящее в этой стране, — их бы тоже не волновало, если бы не боялись. — Будет ли хорошая погода? Будет ли у меня вино к ужину? Остальное меня не волнует. Мне даже жаль вас, «вояки», — он сказал, что хотел, а люди, как обычно, прибегали к своей злости: ранимые слишком.

— Ты что, издеваешься?! — крикнули несколько мужиков.

— Оставьте папу в покое! — все удивленно посмотрели на маленькую Вирсавию. Она сама себе сейчас не верила, так как обычно всего боялась. Бадр слабо улыбнулся: она в первый раз назвала его папой, а не по имени. Только вот такой маленький героизм не понравился разозленным крестьянам и один из них не выдержал.

— Ты вообще им никто! — и только он занес руку, чтобы ударить её, как Син, не задумываясь, встал впереди её, а какая-то женщина успела перехватить руку слишком агрессивного мужчины и сказала в своё оправдание: «Она ещё ребёнок». И детей не тронули, но презираемого ими экспатриота всё же избили.

— Папа, проснись! — во весь голос кричали дети, пока рыбак не очнулся.

— Син… Сави… — никаких сил у него не было, и встать он смог благодаря воле.

— Папка, ты в порядке? — Син волновался, но был разозлен и на себя, и на отца.

— Да, — Бадр улыбнулся и потрепал девчушку по голове. — Сави, ты очень храбрая, но иногда нужно отступить.