Предатели семи морей (СИ)

Когда в мире первые и самые примитивные на вид представители жизни заговорили, чем удивили Творца и Душу, тогда и заговорили они сами. Душа — нечто более великое, она выше той жизни, что есть на планете. Так говорили те создания. А что выше души? Творец. Так имена появились и у самых первых существ. И радости Создателя не было предела, так как оно не могло оторваться от созидания, но Творец никогда не забывал о самом дорогом, о Душе. Только вот увлеченность его затягивала сильнее, а Создатель и помыслить не мог, каким ревнивым и обидчивым может быть свет.

Душа зародилась в страданиях тьмы, имея силу не меньшую, чем у Создателя. И, используя её, Душа оставила свет, как прощальный подарок, и ушла. Но куда? Поздно было искать, когда Создатель подхватился, обманутый оставленным светом. Хотя Душа и была в его владениях, была чем-то чужим, Творец не мог найти. И это так разгневало Его, что всё, созданное им самим, он откинул подальше в темные уголки Вселенной, кидая на произвол судьбы. Будь Душа человеком, как мы с вами, победная усмешка играла бы на её лице.

Бессмысленно рассказывать о том, как сильно Создатель любит Душу, как сильно он страдал, как возненавидел себя за то, что не пробовал понять. Являясь самой жизнью, Он не мог придумать, как привлечь внимание Души. Единственное, что оставалось, так это создать поистине нечто прекрасное и великое. И пока Он создавал новый мир, Альма-Торран, всё звал Душу, а она так и не пришла. Не желая продолжать существовать в страданиях, Создатель явил миру Того и Ра, а сам снизошёл к людям в женском обличье по имени Вирсавия. И хотя жизнь людей забрала её без остатка, умирая в объятиях сына, она продолжала звать Душу.

— Вирсавия! — подскакиваю на месте, сталкиваясь взглядом со светло-зелёными глазами Шарркана. Он смотрит с таким беспокойством, а я бегло осматриваю библиотеку. Краем глаза замечаю, как волнение генерала сходит на нет. Это хорошо, и понятно. Ведь последние три дня я была на корабле с Аладдином и ребятами, но по настоянию внука вернулась в Синдрию, а точнее в королевскую библиотеку, где благополучно уснула сидя на стуле, сложив руки на столе и уложив на них голову. Однако неудобно.

— Я сюда уже четвертый день хожу, и не зря, — довольный проделанной работой, принц Элиохапта уселся на соседнем стуле. — Тебе снился кошмар? — в глазах играло любопытство, но голос выдавал нотки обеспокоенности. Любимый младший братик всё ещё привязан ко мне, возможно, он больше предан мне, чем Синдбаду. Оно и понятно, а в голове всплывают воспоминания о его родине.

— С чего ты взял? — выпрямившись, безразлично спросила, так как от ответа лучше убежать. А в библиотеке, как обычно, тихо и светло, воздух наполнен смешанным запахом старинных и новых книг, и легкий ветерок дует по ногам.

— Может, потому что твоё умиротворенное личико кривилось, ты не поскупилась на слезинки и звала какую-то душу… — в привычной манере протараторил принц, чтобы задать главный вопрос: — Кстати, а что это такое? — он наклонился поближе ко мне, как бы говоря, что никому не скажет. Любопытство так и веяло, и в чертах взрослого лица заиграло что-то детское и живое с тех далеких лет. Передо мной сидел взрослый ребёнок, которому сложно отказать.

— Это как рух, только круче будет, — да, я не забыла, насколько просто нужно объяснять сложное этому смуглому принцу из жаркой страны.

— Вау, — до него дошло, но вот такой ответ ему явно не понравился, отчего принц поджал губы и сощурился, не отрывая взгляд от меня. Пришлось отвернуться и выглянуть в окно, и кроме синего неба ничего не видно. Вообще, он должен был возмутиться и разойтись, но в библиотеке было всё иначе. Уют этого места и на него оказывал влияние, так что принц вёл себя более сдержанно. Но это не помешало ему приложить силу и резко опустить руку на моё плечо, что я аж подскочила, но всё же не сдвинулась с места. И мне пришлось сказать…

— Шарркан, это связано с магией, и реально круче и сложнее фехтования, — резко повернула голову в его сторону, ударив косой по лицу. (Давно мечтала это сделать). — Усёк? — да так грозно посмотрела, что перечить мне смог бы только Синдбад, ну или выпивший Хинахохо. Принц сглотнул и согласился:

— Усёк, — так что я улыбнулась ему, как ни в чём не бывало, но и это его не устроило, поэтому он решил подпортить мне настроение. Точнее подпортит настроение решил кое-кто другой, на кого я была очень зла. — Тебя, кстати, не просто так искали. Король хочет поговорить, — принц нахмурился.

— Не пойду я за него! — и махнула рукой, на что фехтовальщик прыснул, но тут же посерьёзнел.