Предательство. Последние дни 2011 года

Сергей Георгиевич только успел разместить свои вещи, как позвали пить чай. Было около часа ночи. В большой комнате собрались все ночные гости. Здесь же были Зоя Федоровна, мать Игоря Юльевича, и два его сына Антон и Степан, которые засвидетельствовали свое почтение и пошли спать. Несмотря на поздний час, Зоя Федоровна активно поддерживала разговор, подробно спрашивая Сергея и Ларису о жизни в Тбилиси.

Сергей Георгиевич с интересом наблюдал за Зоей Федоровной, седой интеллигентной женщиной, речь которой свидетельствовала о высоком уровне образования, полученном в молодости, и культурной среде, в которой она жила. На стенах было много старых фотографий, бережно сохраненных от воздействия времени.

Бревенчатая дача постройки 30-40-х годов прошлого века вызывала странное ощущение, словно в ней жили звуки, что усиливалось фотографиями, на которых часто фигурировали ноты, рояль. Комната, в которой пили чай, представляла собой кухню-столовую, одновременно она была и гостиной, где собиралась большая семья. Разговор неожиданно смолк, все стали собираться спать и поднялись из-за стола.

Сергей Георгиевич задержался, рассматривая фотографии. На одной он увидел знакомое лицо.

— Это не композитор Тихон Хренников?

— Да, — подтвердила Зоя Федоровна.

Сергей Георгиевич еще несколько минут разглядывал фотографии, а потом спросил:

— Я не задерживаю Вас?

— Нет, воспоминания, размышления и разные мысли занимают много времени, на сон остается мало. Потом привыкаешь размышлять в тишине, когда знаешь, что все спят. Правда не хотите спать?

— Нет, я привык не спать, когда еду. В свое время мне пришлось много поездить по стране, тогда и появилась эта привычка.

— Игорь рассказывал мне о вашей работе. Всегда завидовала разработчикам техники. Как это получается, с чистого листа создать машину или агрегат?

— Для меня это естественно, а вот музыкантам я завидовал. Не понимаю, как возникает музыка. В детстве сказали, что у меня нет слуха и музыкальной памяти. Не знаю, насколько это соответствовало истине, но запустили процесс, когда добровольно отдаляешься от музыки.

— Конечно, без данных музыкантом не станешь, но жить в музыке вполне возможно, — заключила Зоя Федоровна.

Удивительная атмосфера общения возникла между ними — два человека разного возраста, жизненного опыта и разных взглядов доверительно разговаривали. Сергей Георгиевич называл такую ситуацию «эффектом вокзала», когда случайная встреча со случайным человеком запускала внутреннюю необходимость озвучить мысль, решение или взгляд.