Предчувствие беды

Генерал армии, Председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов был одним из тех немногих, кто имел право свободного, безпропускного входа в это здание. Но все это было не потому, что он был генералом и председателем КГБ – а потому, что он был членом Политбюро ЦК КПСС – первым председателем КГБ, одновременно являющимся членом Политбюро со времен Берии. До того, как стать членом Политбюро, товарищ Андропов ничем не отличался от рядового гражданина страны советов в праве входа в это здание. Хотя нет, отличался – ему не приходилось торчать в бюро пропусков Кремля – пропуск заказывал секретариат КГБ заранее и спускал вниз, на первый пост охраны. Как и любой другой посетитель, председатель КГБ предъявил при проходе не служебное удостоверение, а партийный билет – единственный документ, который признавали в этом здании. Прикрепленный остался внизу, Андропов же шел на третий этаж, к Брежневу.

Когда Юрий Владимирович появился здесь первый раз – давно, еще в пятидесятые, тогда он был еще молодым комсомольским работником из Карелии – больше всего в этом здании его поразила тишина и безлюдность. В любом обкоме и тем более райкоме партии – постоянно шум, пусть и приглушенный, полно народа в коридорах – кто-то на прием, кто-то с приема, кто-то кого-то ждет, кто-то решает какие-то вопросы, подписывает бумаги прямо в коридоре. Здесь же – торжественная тишина – ни муха не пролетит – красная ковровая дорожка, замершие друг напротив друга парные наряды охраны. Если бы не они – здание казалось бы вымершим.

Кабинет генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева был оборудован в первом, "генсековском" корпусе Кремля, в трехэтажном здании, имеющем форму треугольника – там сидели все генеральные секретари партии, начиная с Ленина. Окна его кабинета были угловыми и отстояли от кабинета его предшественника Никиты Сергеевича Хрущева на одиннадцать окон. Почему-то так сложилось, что для каждого генерального секретаря ЦК КПСС оборудовали новый кабинет, работать в кабинетах предшественников они не хотели. Кодовым обозначением кабинета Брежнева среди своих было "Высота", если кто-то шел на прием к генсеку – так и говорили – идет на "Высоту". В отличие от Хрущева Брежнев ничего не коллекционировал, в интерьере предпочитал более светлые тона, а единственной отличительной чертой его кабинета были часы в виде морского штурвала. Генсек в быту и в работе был довольно неприхотлив.

Дверь в приемную генерального секретаря Андропов открыл сам. Обычно, посетители у Брежнева были – но сегодня все стулья в приемной, на которых ожидали назначенного времени посетители, были пусты. В приемной были только два секретаря и референт генсека, влиятельный Евгений Матвеевич Самотейкин. Но у Андропова с ним были хорошие отношения, гораздо хуже было бы, если бы здесь был Цуканов. Самотейкин, хоть и обладал немалым аппаратным весом – но в некоторые сферы, например в госбезопасность соваться избегал. Цуканов же, "черный ворон ЦК" был с Брежневым не один десяток лет – начинали вместе с Молдавии – совался во все, что считал нужным, и обладал таким весом, что его боялся даже Черненко. Иногда Цуканов присутствовал при разговорах Брежнева с людьми – а потом вопросы получали совершенно неожиданное, явно подсказанное Цукановым решение.

– Мне на десять – Председатель остановился у столика, за которым восседал Самотейкин

Евгений Матвеевич выдержал паузу, несколько секунд, солидно кивнул.

– Присядьте. Сейчас спрошу.

Председатель остался стоять, ожидая решения. Все это выводило его из себя – но как и всегда на вид он оставался холоден, сух и совершенно невозмутим.

Из дверей, ведущих в кабинет Генсека, показался Евгений Михайлович, дверь не закрыл.

– Леонид Ильич вас примет, товарищ Андропов…

Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев сидел не на своем рабочем месте, за столом. После семьдесят шестого года в углу кабинета появился небольшой столик наподобие кофейного, и три кресла рядом с ним. В одном из них и сидел Леонид Ильич – ноги его были накрыты пледом и на вид он вообще спал. На столике перед ним лежали очки и какая-то раскрытая книжка в красном переплете. На вид генеральный спал, даже похрапывал, словно во сне. Но у кого же тогда просил разрешения Самотейкин? Не зная, что делать Председатель остановился недалеко от двери.

– Юрий Владимирович… – Брежнев почмокал губами – проходи, чего встал. Я не сплю. Так, прикорнул маленько…

В неофициальной обстановке Брежнев называл всех по имени, или имени-отчеству. Вот и сейчас – "Юрий Владимирович". Был и Юра – муж дочери, Галины Леонидовны Брежневой, Юрий Чурбанов, ныне – генерал-майор милиции, первый заместитель злейшего врага Андропова, министра внутренних дел СССР Николая Анисимовича Щелокова…

Андропов присел в мягкое удобное кресло напротив Брежнева, положил на кофейный столик папку "к докладу" в переплете из красной кожи – но открывать ее пока не стал.

– Я к вам по международному вопросу, Леонид Ильич… – начал Андропов.

– Что на этот раз… Опять Китай? – не раздраженно, а скорее раздосадовано спросил Брежнев