Предчувствие беды

Машины свернули к посольству – и тут фары высветили стоящие у ограды машины с афганскими номерами

– А это еще что…

– Это машина Сарвари – присмотревшись, сказал Иванов.

Уже на проходной их ждал комендант посольства, судя по виду его подняли с постели.

– Что происходит?

– Александр Михайлович, в посольство прибыли министры Ватанджар, Сарвар, Гулябзой и Маздурьяр. Амин отдал приказ арестовать их.

– Что они делают?

– Звонят, обзванивают верных им людей. Пытаются поднять войска

Да что же это…

– Лев Николаевич… – посол повернулся к главному военному советнику – я разберусь здесь а вы езжайте к себе, садитесь на телефон, поднимайте всех советников. Нельзя дать им расколоть страну и особенно армию.

– Я что должен у них телефоны отобрать?

– Что хотите, делайте! Но связи у них не должно быть.

– Есть! – ответил Горелов, даже не поняв, что он подчиняется гражданскому

В течение следующего дня все офицеры, которым позвонил кто-либо из "четверки" – конечно же все эти звонки были отслежены и записаны – все эти офицеры будут арестованы.

* В некоторых книгах упоминается, что Амин пришел на эту встречу в ночном халате и в тапочках – якобы готовился ко сну во дворце. На самом деле Амин давно не ночевал во дворце и мало кто знал, где он проведет следующую ночь. Амин был во дворце потому, что приехал туда по приглашению Тараки, переданном ему через министра без портфеля Сахибджана Сахраи. Между Тараки и Амином буквально перед приходом представителей посольства состоялся очередной скандал – но Пузанов и другие этого не знали.

Кабул. Дворец народа

14 сентября 1979 года

Никогда не говори какой хороший день, пока не прожил его до конца. Если сможешь прожить…

Был день четырнадцатого сентября семьдесят девятого года, пятница, выходной во всех мусульманских странах, в том числе и в Афганистане. Правоверные этот день должны посвящать себе, семье, намазу, помощи бедным. А пятница ранней осенью на Востоке – это еще и базар. Дыни, арбузы, виноград, изюм, орехи – всего много, всем наделила дехкан щедрая, политая солнцем земля. Еще бы мира…

Мира не было.

Генерал Горелов работал в советническом аппарате, погрузившись в гору бумаг – как минимум половина времени ГВС уходила на бумажную работу – когда зазвонил телефон. Звонил посол Александр Михайлович Пузанов…

– Здравствуйте, Лев Николаевич. Пузанов.

– Здравствуйте. Только звонить вам собирался.

– Что случилось?

– Начались аресты в офицерском корпусе. Все те офицеры, кому вчера звонили из посольства министры, арестованы.

– Бывшие министры

Горелов не сразу понял

– Что с ними?

– Все четверо сняты со всех постов. Амин объявил войну Тараки. Это уже открытая война.

– А что Москва? Вы уже связались?

– Да. Международный отдел рекомендует еще раз поговорить с Тараки и Амином, чтобы попытаться примирить их. Павловский уже выезжает.

А что еще могут посоветовать в Международном отделе в пятницу, под выходные? Все уже мыслями дома. Повторят предыдущие рекомендации, а в случае провала – спишут на исполнителей да и все…

– Это бесполезно.

– Сейчас придется вести речь уже не о примирении, а о спасении Тараки. И времени нет, действовать надо быстро. Подъезжайте к посольству прямо сейчас, поедем вместе.

– Хорошо…

Когда Волга генерал-лейтенанта Горелова подъехала к посольству СССР, две машины уже ждали у ворот – машина посла в которой сидел сам посол Пузанов и представитель КГБ Иванов, и машина командующего сухопутными войсками генерала Павловского, находившегося в Афганистане для оказания помощи в становлении новой афганской армии. Не выходя из машины, Пузанов помахал рукой – давай за нами. Машины тронулись, промчались по бульвару Дар-уль-Аман, выскочили на Майванд, главную улицу города, тогда еще не окаймленную построенными советскими строителями пятиэтажками. Было раннее утро, солнце было уже сентябрьским – светило но не пекло, машины шли ходко. По правую руку мелькнули развалины бывшей крепостной стены – Старый город, почти сразу же свернули на Биби Махру, ведущую в аэропорт и в бывший королевский дворец, ставший теперь пристанищем победившей революции…

У дворца – почти никакой охраны, только посты Царандоя. Машины припарковались у здания – одна за другой.