Предчувствие весны

— Сладкое местечко? — повторил Хромой. — Это уж как ты решишь. Мой совет таков: пару дней откармливай Жабу, отпаивай, хоть бы и вином с Архипелага. Но, когда ты пойдешь за сладким, возьми Жабу с собой — и он при этом должен казаться здоровеньким и сытеньким. В общем, прихвати его с собой и оставь его там, на месте.

— Как это?

— А так. Будто он и был налетчиком. Будто тайно возвратился и стал мстить Рыбаку, но при последнем дельце спалился. Если там сторож — будто сторож его уделал. Понимаешь? Это будет последнее дело, после смерти Жабы все прекратится — и Рыбак решит, что Жаба стоял за всеми налетами, а если Жаба сдох, то и бояться нечего. Рыбак успокоится, все стихнет. Но сделать это нужно через два дня.

Сержант, выслушав план менялы, изменился в лице, даже вспотел и стащил каску с теплым подшлемником, чтоб утереть лысину.

— Да почему ж через два-то?

— Коль, ради нашей дружбы — не спрашивай! Тебе нравится моя задумка?

— Еще бы, Хромой… Задумка, что надо… Ну, ладно, я пойду. Служба!

— Но завтра ты?..

— Буду в воротах с рассветом, не сомневайся!

Когда дверь за стражником захлопнулась, меняла сел и тоже утер потный лоб. Кажется, Лысый согласился с датой — два дня, два дня… То есть последний налет состоится, когда Хромого не будет в городе. И не случится такого, что милый друг Коль Токит надумает оставить на месте преступления не один труп, а два — Жабы и некоего менялы… Милый друг совсем не глуп — пусть у него не слишком богатое воображение, но, если ему дать хорошую идею, он вполне способен ее развить.

* * *

Наутро Хромой явился к Восточным воротам. Зимой он обычно являлся в лавку несколько позже. Сейчас на улице, ведущей к въезду в город, собралось с десяток повозок да несколько пешеходов. В теплое время здесь бы стояла толпа и время от времени кто-нибудь забегал бы в лавку обменять монету-другую… Да и за воротами поджидала бы изрядная вереница телег и фургонов, всадников и пешеходов… Но то летом, а сейчас повозок было немного, и меняла сразу увидел Томена Трота. Купец, как и его подручные, кутался в широченный тулуп и казался массивным, будто гном. Особенно походил на сына Второго народа Коротышка Хиг — из-за невеликого роста. Недоставало разве что бороды и топора побольше. Хромой подошел к обозу, обменялся приветствиями с Хигом и Тротом, купец представил приказчиков — все угрюмые бородатые мужчины.

Пока не взошло солнце, невозможно было определить, что с погодой, каким будет нарождающийся день. За ночь выпало немного снега, свежий белый пух укрыл промерзшие до дна лужи, сравнял застывшие отпечатки обуви. Путешественники, ожидая, прохаживались по улице вдоль вереницы саней, изредка переговаривались, а больше — зевали.

Наконец, поскрипывая свежим снежком, появились стражники — Лысый и шестеро солдат. Сержант шагал важно, не оглядываясь, будто не замечал никого. Солдаты скрылись в портале, несколькими минутами позже вывалили из караулки — вместе с предыдущей сменой. Те, кто провел ночь в башне, ежились и потягивались. Лысый скомандовал — отворять. Он вручил одному из солдат, тощему парню по кличке Червяк, здоровенный ключ. Стражник отпер замок, осторожно вытащил пудовую железяку из кованых дужек и унес в башню.

Стражники, беззлобно ругаясь, потащили засов — массивный окованный железом дубовый брус. Потом навалились на створки. Лысый махнул рукавицей переднему в веренице ожидающих — возница тряхнул вожжами, лошадка качнула тяжелой головой, выпуская струи пара из ноздрей, и затопала, увлекая сани к воротам. Стражники привычно быстро оглядывали возы и кивали. Обоз Трота тоже осмотрели, но только для вида. На менялу Токит не глядел, с деланным равнодушием махнул рукой — мол, проезжай быстрее…

За воротами открылась белая равнина. Необъятная пугающая безразличная пустота — особенно удивительная после тесноты городских улиц. Хромой подумал: как давно он не оказывался зимой за воротами. Летом все иначе, летом большие и малые частички Мира окрашены разными цветами… или море — когда путешествуешь морем, нет этого застывшего единообразия, волны находятся в непрерывном движении, надувается и опадает парус, раскачивается горизонт… Хигу стало еще больше не по себе, он перебрался на повозку, в которой оказался Хромой и попросил:

— Давай поговорим? А то скучно.

— Говори, — меняла приготовился, что беседа будет долгой и устроился среди поклажи поудобней.