Предчувствие весны

— Да, я придумал такую форму, чтобы избежать двусмысленностей. «Живущий в гилфинговом Мире» в данном случае указывает, что молодые вовсе не обязательно относятся к детям и рабам Его, но мы отдаем должное Создателю, оставляя в венчальной церемонии хвалу ему, создателю и владыке Мира. Сей текст я составил, отталкиваясь от бесед с королем эльфов его величеством Трельвеллином, существом весьма осведомленным и мудрым, хотя и далеким от приверженности традиционным ценностям. Я надеюсь, архиепископ Мунт одобрит эту нейтральную формулировку.

— «Владыке Мира», — задумчиво повторил король. — Гилфинга вы полагаете… Хотя, оставим лишние детали, это ни к чему. Значит, вы придумали такую венчальную церемонию, которая годится для демона и вампира, но ее должен утвердить глава Церкви? А если он откажется?

— Не понимаю, с чего бы ему отказываться! — пылко возразил старичок. Он был горд, что сумел составить новый ритуал для необычных условий. — Я учел все возможные возражения, разработал до мельчайших деталей. Вот послушайте…

Ннаонна тоже собиралась вступить в разговор, но Ингви взял девушку за руку и покачал головой. Он прекрасно понимал, что старик не успокоится, пока не прочтет свой замечательный текст, лишь после этого с ним можно будет нормально говорить. Дослушав епископа, Ингви одобрительно кивнул:

— Прекрасный образец паллиатива! В самом деле, замечательно.

— Нам очень понравилось, — встряла наконец Ннонна, — а когда это уедет к архиепископу?

— Ну… завтра. Да, хоть бы и завтра.

— Отлично, — Ингви покачал головой. — Боюсь, его высокопреосвященство не будет торопиться с ответом… Пожалуйста, напишите, что мы все с нетерпением ждем его решения… Ну, в общем, что-нибудь, что заставит его поспешить. Да, можно прямо так и написать — мол, король Ингви очень оценит скорость, с которой придет ответ.

— Да, я напишу, — старик был увлечен собственными мыслями. — Знаете, мне тоже не терпится узнать, как оценит архиепископ мое… кхе-кхе… этот документ.

— А скажите, ваше священство, вот что… При вашей особе состоят два клирика высоких достоинств, брат Тонвер и брат Дунт. Так вышло, что я познакомился с ними в Дриге, на острове блаженного Лунпа.

— Да, они, кажется, оттуда, с востока.

— Как эти достойные братья оказались в числе вашей свиты?

— Ну… таково было особое пожелание его высокопреосвященства. А почему вы спрашиваете?

— Эти клирики весьма начитанны и прекрасно знакомы со священными текстами. Я хотел бы взять их ко двору. Вы не возражаете?

— Разумеется, ваше величество… Странное пожелание, но, коль скоро вы давние знакомые…

— Да, именно так — давние знакомые и даже добрые друзья, насколько это возможно, учитывая нашу разницу в… как мы с вами говорили? В статусе? Так вот, когда станете составлять письмо Мунту, упомяните, пожалуйста, что эти досточтимые братья — мои друзья и что они зачислены в штат двора.

Старичок Рупельт поглядел в глаза Ингви. Он, конечно, понял, что здесь имеется некий намек.

— Как угодно, ваше величество. Если нужно, я напишу об этом. А что скрыто в этом решении? Я ведь неспроста должен написать о добрых братьях?

— Ну как же, — Ингви ухмыльнулся и развел руками. — Если его высокопреосвященство проявил заботу об их судьбе и настоял, чтобы братья Тонвер и Дунт отправились в Альду, ему, наверное, окажется небезразлична их карьера, разве не так? Кстати! Было бы очень хорошо, если упомянутые братья сегодня же переберутся в Альхеллу. Я распоряжусь, чтобы им выделили помещение. Скромное такое помещение, подобающее их смиренному званию.

* * *

Распрощавшись с прелатом, Ингви отправился к Никлису. Тот предавался своему обычному занятию — ловил преступных бесов в кувшинах вина. В каморке начальника стражи было жарко натоплено, сам Никлис сидел на кровати и почесывал грудь под распахнутым камзолом. Одеяние было роскошным, но грязным — из наследства короля Кадор-Манонга. Рядом на полу стоял кувшин с тонким горлышком. Должно быть, Никлис пил из него. Походная жизнь приучила его обходиться без излишеств, в том числе — без стаканов.

— Начальник стражи, называется… — Ингви огляделся и вдохнул специфическую атмосферу никлисовой берлоги. — Пьешь опять. А работа как же?

Никлис резво поднялся, демонстрируя готовность к подвигам.

— Работа — как солнышко мне. Сама по себе катится!

— Ладно, смотри, не перегрейся на таком солнышке.

— Никак невозможно, слышь-ка, твое демонское. Я же завсегда меру помню.

— Ладно, говорю. Ладно. Никлис, подумай, где бы разместить наших приятелей, Тонвера с Дунтом. Мне нужно, чтобы они были под рукой, но при этом — под присмотром. Сегодня же епископ пришлет добрых братьев в Альхеллу. К их появлению должна быть готова комната, и еще: я собираюсь безотлагательно выслушать рассказ о золоте эльфов. Будешь присутствовать и внимательно слушать. Потом обсудим.

— Враки, небось, — Никлис почесал в затылке. — Так не бывает, чтобы золото триста лет валялось, и никто не нагнулся поднять.

— Вот и послушаем враки. Стало быть, теперь подумай, где они станут жить. Монахи — люди скромных привычек, роскошных покоев им не требуется.