Предчувствия ее не обманули

– Нет. Отец ее из наших мест, ее прадед Фома Гордеев в Сурье лавку держал. Дом из красного кирпича, в котором сейчас правление, раньше им принадлежал. А бабка ее из соседней деревни, из семьи зажиточных крестьян, у них мельницы были на реке, в трех километрах от Сурьи. В годы коллективизации их, конечно, раскулачили. Родни в Сурье у вас нет, – заключила Клавдия Тихоновна. – Ведь ваша прабабка и ее муж из Колыпина. Из прямых потомков Добролюбова никого не осталось. Только у одной из его дочерей были дети: Лева и Дарья, оба бездетные. У самого Добролюбова был старший брат и сестра, ваша прабабушка. История старшего брата вам известна?

– Нет, – отчаянно покачала головой Женька.

– Он сам и двое его сыновей погибли в Гражданскую войну. Дочь вышла замуж за преподавателя реального училища, детей у нее не было, а вот у мужа был сын от первого брака. В пятидесятых годах он стал директором нашего завода. В Колыпине остались две его внучки, обе уже замужем. Одна работает в Доме культуры бухгалтером, а другая в адвокатской конторе.

Мы переглянулись, и Женька нетерпеливо спросила:

– Фамилию ее вы знаете?

– Как же не знать, если она вместе с моей внучкой училась. Кондратьева, а по мужу Задорнова.

Женька издала тихий стон и погрузилась в размышления.

– Вы пейте чай, пейте, – вновь начала потчевать нас Клавдия Тихоновна.

– Спасибо, – кивнула я и добавила со вздохом: – Извините, что отнимаем у вас время.

– Да что вы, я очень рада, что вы заглянули. Сериалы я не смотрю, а читаю сейчас мало, зрение совсем плохое, глаза быстро устают. Дочь со своим семейством в Турцию отдыхать уехала, так что одна я, пироги пеку да смотрю в окно. Хорошо, соседки заходят, с ними вечера коротаю. А вот сегодня вы пришли…

Воодушевленная гостеприимством хозяйки, я задала еще несколько вопросов, касающихся Женькиной родословной. Саму подругу и вопросы, и ответы оставили равнодушной. Примерно через час мы простились с Клавдией Тихоновной и отправились в Сурью.

Стоило Женьке оказаться в машине, как она зашептала:

– Неужто это Арина? Или ее сестра?

– Ты о чем? – не поняла я.

– Как же, ты же слышала, что Клавдия Тихоновна сказала? Арина – моя родственница, то есть не родственница, конечно, но о сокровищах точно знала, раз в приемных матерях у ее деда ходила племянница Добролюбова. По крайней мере, пока она была жива, связь с Верхней Сурьей наверняка поддерживала и о сокровищах кому надо успела шепнуть. Оттого девица и решила прибрать к рукам мой дом.

– При чем здесь Арина, скажи на милость? – возмутилась я, Женькины умозаключения не укладывались в голове. – Во-первых, о сокровищах шептать не надо, о них вся округа знает, во-вторых, я уверена, Арина даже не подозревает, что имеет к твоей родне какое-то отношение, не то непременно рассказала бы об этом с ее-то болтливостью…

– Не рассказала, потому что не хотела, чтобы мы знали. Нет, без нее тут не обошлось. Почему Патрикеева обратилась к Задорнову? А почему адвокат не сообщил мне сразу о кончине тетушки?

– Он же был в отъезде.

– Ох, Анфиса, неспроста все это. Задорнов, как адвокат, вполне мог наведаться в дом и целый месяц искать там сокровища в свое удовольствие.

– Будь так, соседка бы нам непременно рассказала о его визитах.

– А если они в сговоре?

Я посмотрела на Женьку и в досаде чертыхнулась:

– Задорнов или Арина бродить по дому на этой неделе никак не могли, потому что знали о нашем приезде, – попыталась я вразумить ее.

– Ты же сама говорила: нас пугают, чтобы мы дом покинули.

– Допустим. Но в деревне нет секретов, и Задорнова непременно кто-нибудь бы увидел.

– Он мог спрятать машину в лесу. А Ирина его увидела и, конечно, узнала. В Колыпине все друг друга знают, а он все-таки адвокат.

– И он ее убил?

– Почему бы и нет? Раз она свидетель.

– Тогда выходит, что это он труп из дома стянул. Скажи на милость, с какой стати? И как адвокат решится на убийство?

– Вот только этого не надо, – отмахнулась Женька. – Адвокаты тоже люди.

Я попыталась представить Задорнова в роли убийцы, а Арину его сообщницей, и отмахнулась:

– Прекрати. Они хорошие ребята. Рома, что ты молчишь? – полезла я к мужу, подозревая, что Женьку мне не переспорить.

– Ерундой вы занимаетесь, – отозвался он. – Кстати, спешу сообщить вам следующее: труп, найденный в колодце, мужчина предположительно лет двадцати-тридцати. Скончался он в результате черепно-мозговой травмы, а случилось это приблизительно четыре года назад плюс-минус несколько месяцев. Труп находился длительное время в сухом помещении, с практически одинаковой температурой, иначе выглядел бы совсем по-другому. То есть совершенно ясно, что в колодце он оказался недавно. Теперь перед ментами стоит задача установить, где же он был до этого времени?

– Рома, – спросила Женька, – а они того… установят?

– Я бы на их месте прежде всего обратил внимание на твой дом, – с усмешкой пожал он плечами.

– Надеюсь, они не такие умные, – вздохнула Женька.

Дядя Миша сидел на скамейке возле дома Надежды, успев закончить труды праведные. В деревне опять было неспокойно, это мы отметили сразу, и очень скоро причина стала ясна.