Предел напряжения

- Сложилась любопытная ситуация, - усмехнулся Менигстайн. Поэтому-то я и сижу у вас. Обсудим ее здесь или?..

Висевшие на стене часы в футляре из севрского фарфора мелодично прозвонили семь раз.

- Если мы сейчас же отправимся в Филадельфию, - предложил Макс, - то не потеряем ни минуты. Там тоже будет семь часов. Обычно я не пользуюсь стратолайнерами, но нет правил без исключения. А в пути вы мне изложите все по порядку.

В восемнадцать сорок восемь они прибыли в филадельфийский порт, а оттуда на геликоптере добрались до расположенного на окраине города штаба "Атомикса". Накренившись на крыло, геликоптер вынырнул из зимних сумерек прямо в россыпь огней вокруг наклоненного, как обычно, на бок пилона "Атомикса". На посадочной площадке стоял высокий мужчина с холодным, напряженным выражением лица и седеющей головой. Это был Сильвестро генеральный директор "Атомикса". Сдержанно кивнув Максу, он повернулся к Менигстайну.

- Надеюсь, у вас были основания привезти сюда постороннего человека?

Менигстайн, пренебрегая субординацией, ответил, как равный равному:

- Не более тех, о которых я уже упомянул в моем телеразговоре из Неаполя. Это директор Ларкин. Он друг Лаберро, и у него есть кое-какие идеи, которые могут нам пригодиться.

Поистине удивительно, подумал Макс, как возможность взлететь на воздух пробудила в этом молодом человеке чувство независимости. Сильвестро выслушал Менигстайна и молча повел прибывших к выходу.

- Есть что-нибудь новое? - спросил Менигстайн.

Генеральный директор "Атомикса" покачал головой.

- Он дал нам неделю. Это было три дня назад. Он хочет - совершенно непонятно зачем, - чтобы мы известили людей о том, что им предстоит взлететь на воздух. Когда мы посылаем к нему кого-нибудь для переговоров, он неизменно упоминает об этом. Конец света предопределен, и люди должны это знать.

- Неделя... - начал Макс.

Сильвестро взглянул на него.

- Ководрин. Он пичкает себя ководрином. В случае нужды он сможет не спать и целый месяц. А мы не смеем его тронуть.

- А если действовать силой? Например, использовать какое-нибудь кибернетическое устройство?

На этот вопрос ответил Менигстайн.

- Вы читали его статью, Макс, - задумчиво сказал он. - Ведь это идея ван Марка, а ван Марк отличался методичностью в разработке своих планов. Вокруг письменного стола Лаберро воздвигнут барьер из фотоэлементов. Достаточно пересечь этот барьер, когда он включен, и взрыв неминуем. А он включен постоянно. Пытаясь приблизиться к Лаберро, мы должны быть предельно осторожны.

- Понятно, - кивнул Макс. Они подошли к лифту. - Я, пожалуй, пройду прямо к нему.

Сильвестро окинул его недоверчивым взглядом.

- Большого вреда от этого не будет, - угрюмо процедил он.

Помещение, где находился главный рубильник, оказалось почти пустым, лишь посредине стоял большой письменный стол, а за ним кресло. Возле самой двери, где не действовал барьер из фотоэлементов, стояло еще одно кресло. Макс с облегчением заметил, что оно широкое и удобное.

В кресле за письменным столом сидел Мэтью Лаберро. Макс пристально вгляделся в него. Друзья по многолетней переписке, они ни разу не встречались и даже не общались друг с другом по видеофону. Макс почему-то считал Мэтью высоким и удивился, увидев перед собой человека ростом много ниже себя, почти карлика. У Мэтью было худое, изрезанное морщинами лицо и мешки под глубоко посаженными глазами. Он смотрел на входившего в комнату Макса.

- Разрешите представиться, Мэтью, - сказал Макс. - Я Макс Ларкин.

Губы Лаберро растянулись в улыбке.

- За последние дни у меня здесь было вдоволь посетителей, - произнес Мэтью. Говорил он тихо, мягко и настороженно. - Философы, служители церкви и прочие джентльмены, которые прямо и откровенно признавались в том, что заинтересованы в дальнейшем существовании нашей планеты. Неплохо они придумали, заполучив вас. Значит, вы Макс? Год падения Ниневии?

- Шестьсот двенадцатый.

- Да, вы Макс. Не могу сказать, что рад встрече. При наших отношениях нам вовсе не требовалось видеться друг с другом. Быть может, вы решили, что нам следует повидаться, до того как мы... все отойдем в лучший мир? Я теряюсь в догадках, Макс.

- Нет, - ответил Макс. - Я всегда действую только из корыстных побуждений. - Он помолчал, не сводя глаз с Лаберро. - Я разочарован. Я-то думал, что в одном мы единодушны: непрошеное вмешательство есть безумие.

- В ограниченных размерах - безусловно. Что же касается тотального вмешательства, так сказать в космическом масштабе, это несколько меняет дело, верно?

- Масштабы, разумеется, не те, - согласился Макс. Он поудобнее уселся в кресло. - И давно вы задумали все это, Мэтью?