Предел прочности. Книга четвертая

- Это ты еще красивых мест не видел, - Марат услышал мое бормотание. - Бывал когда-нибудь на Танмарке? О, поверь, это самые лучшие пляжи Шестимирья, по сравнению с которыми распиаренная Латиния рядом не стояла. Уж на что наш Старик ворчливый, даже ему понравилось. Верно говорю?

- Аборигенки на островах высшей пробы, ласковые и нежные, а уж кудесницы какие, - незамедлительно подтвердил тот, - ты заценишь, паря.

- Кто о чем, а Старик о бабах, - весело рассмеялся Марат. – Угомонись уже, старче, там и помимо женщин есть, на что посмотреть. Такой фауны во всем Шестимирье не сыщешь: уникальный природный заповедник посередине океана, окруженный коралловыми рифами.

Марат снова увлекся и начал рассказывать о пышущих жаром вулканах с лавой, что вечно стекает по склонам. Великолепная иллюминация в звездной ночи, особенно когда любуешься ею издалека. Лежишь на бархатном песке пляжа и попиваешь бокал «Ариньё» двадцатилетней выдержки.

Эстетствующего оратора прервал писк рации.

- Шеф, срочно.

- Бездонная бездна, если снова ваши мусоровозы.

- Касательно груза из Маланты, проблема… кхм, с герметичностью контейнера.

- Да что б вас, вечно какие-нибудь проблемы, - зло выругался аль Фархуни. Схватил протянутую трубку, и ушел в глубь помещения, гнево вещать и требовать. Я его не слушал, лишь любовался оранжевой полоской на горизонте. Один из сопровождающих ушел с шефом, другой стоял неподалеку, скорее обозначая присутствие, нежели действительно охраняя. Оно и понятно, бежать мне некуда: кругом люди Конкасан, а учитывая текущее физическое состояние. Настолько хреновое, что Марат на полном серьезе предложил спустить вниз на носилках. Заботливый, сука!

Делаю шаг к самому краю. Охранник было дернулся, но остановился – восьмой этаж. Не самоубийца же этот парень в самом деле. Как он ошибался…

Я видел промелькнувшие внизу тени крупных грузовиков: те самые непослушные мусоровозы, по поводу которых бесконечно ругался Марат, и проблему которых до сих пор не решили.

Большая туша совершила крутой вираж, и опасно сблизилась с серыми стенами здания, едва не врезавшись в них. Этажом ниже послышались возмущенные крики, кто-то обещал открыть стрельбу. Но водителя мусоровоза угрозы не волновали ни в малейшей степени. Транспорт медленно фланировал вдоль здания, демонстрируя недовольным зрителям выпуклые бока. Огромный, массивный, напоминающий тушу кита.

Им там внизу не было видно, как призывно мигают зеленые лампочки на крыше, как открывается верхняя заглушка, демонстрируя мусорное нутро, под завязку набитое картонными коробками. Они не видели, а я на восьмом видел прекрасно. И как только корпус грузовика оказался прямо подо мной, сделал шаг в пропасть…

Бездна… Хочется верить, обойдется парочкой сломанных ребер, как Мо и рассказывал.

Глава 10

Несколько дней провалялся в полубредовом состоянии. И все мнилось мне, что ползу по лестнице, оставляя отпечатки ладоней на крошащемся бетоне.

Бесконечная череда ступенек, мелькающих перед глазами, до ряби, до тошноты. И зудящая мысль о том, что останавливаться нельзя, потому как за спиной урчит Тварь - огромная жирная, словно перекормленная кошка. Мягко ступающая лапами и слизывающая кровь, что сочилась тонкими ручейками из поврежденных ладоней

«Она тебя сожрет», - упорно твердил внутренний голос. – «Откусит голову и высосет без остатка, как ту же провидицу Элеонор».

И я продолжал ползти, в тщетной надежде достигнуть верхней площадки - двери, за порогом которой можно будет упасть и забыться. Все о чем мог мечтать, лишь бы закончился этот бесконечный марафон.

Пару раз шершавый язык касался голых пяток, и я в панике дергался. Просыпался в другой реальность, где были заботливые руки, поддерживающие голову и подносящие к губам кружку. Я что-то пил, абсолютно не чувствуя вкуса. Падал на мягкую подушку и снова проваливался в безумный бред с длинными лестницами, и голодно урчащей Тварью, что идет по следу.

Не знаю, сколько времени прошло. Очнулся, когда за окном серело предрассветное небо, покрытое россыпью бледных звезд. Во рту стоял устойчивый горький привкус неизвестного лекарства, а в голове колотилась только одна мысль: бежать.

Бежать, бежать, бежать – мысль, отраженная многократно от выкрашенных в голубой цвет стен. Бежать из незнакомой комнаты, где раньше никогда не был и которую видел впервые. Комнаты абсолютно пустой, если не считать за меблировку пару кресел, койку и столик, заботливо пододвинутый к изголовью. На нем я и обнаружил стакан воды с запиской. Смятый листок бумаги, на котором неровными буквами было накарябано: «спи, курсант».

Мо, да что б тебя…

- Как самочувствие? - бодрым голосом поинтересовался напарник. Хотя сам бодрячком не выглядел: помятое лицо, темные круги под глазами, и заторможенные движения, словно у страдающего похмельем пропойцы. Только не пил Мо вчера, точно знаю. Иначе несло бы от него за версту, а массивные челюсти пережевывали бесконечную жвачку, пуская волнами второй подбородок.

- Где я?

- Мы в Альдане, курсант, а если быть точным - правобережный район Салтаны.