Предел прочности. Книга вторая.

- Просто… просто никогда не видел вас нормальной, - бормочу первое, что пришло на ум.

- Нормальной, - Валицкая хмыкает. – Воронов, делать комплименты женщинам - совсем не твое. Надо было честно сказать: «пьяной». Не спорь, без тебя знаю: выпила, больше чем обычно, но недостаточно, чтобы забыться. Помолчи… Я тоже человек и у меня бывают минуты слабости. Предпочитаю проводить их в полном одиночестве, чтобы никого не смущать своим видом. Только кто же знал, что ты припрешься ближе к ночи.

- Мне лучше уйти, - делаю попытку встать.

- Сидеть! – строгий окрик останавливает, и я плюхаюсь обратно на стул.

Валицкая смотрит сквозь растрепанную челку. Пытается делать строгий вид, но мне не страшно, совершенно. Наоборот, хочется подойти и обнять эту взъерошенную женщину. Больше чем обычно, без всякого сексуального подтекста. Кажется, я один из немногих, кому выпала честь лицезреть момент слабости сильного человека. - Тебя не было, Воронов, и было все нормально. А пришел, и поняла: не могу больше одна сидеть. Забавно, правда?

Ничего забавного в этом не видел, поэтому спрашиваю совершенно другое:

- Может расскажете, что случилось.

- Что случилось? – Валицкая смотрит на янтарную жидкость в стакане. Длинные пальчики задумчиво поглаживают стекло, ласкают. Этот человек даже в нетрезвом состоянии умудряется давить на мужское естество. - Ничего нового, Петр. Был пациент и нет пациента.

- Лиана? С ней все в порядке?

- Чего ты так всполошился. Все нормально с твоей малышкой, - Валицкая не выдерживает и хмыкает на последнем слове. – Речь идет совсем о другом человеке, которого ты не знал, и вряд ли теперь узнаешь. Сегодня утром обнаружили тело, болтающееся на веревке.

- Он покончил собой?

- Нет, решил отдохнуть, - Валицкая залпом осушает стакан и швыряет его на стол. Тот катится по гладкой поверхности и падает. Невольно зажмуриваюсь, ожидая услышать звон разбитого стекла, но доносится лишь глухой стук удара. Судя по затихающим звукам, он укатился куда-то под шкаф. – Воронов, не говори глупостей. Сегодня меня это особенно раздражает. Разумеется, он покончил собой. И не делай щенячьи глазки. Думаешь, я такая милая и добрая, сижу здесь и переживаю о человеке. Думаешь ведь?

Согласно киваю головой.

- Ошибаешься, он не человек, он пациент. Как для хирурга больной - кусок мяса под скальпелем, так и для меня – сплошной набор симптомов и патологий. И переживаю вовсе не о его смерти, а о своем профессиональном провале. Знаешь, сколько сегодня получила скорбных звонков от коллег? Каждая сука радовалась моему поражению.

Валицкая заковыристо ругается, да так плавно и естественно у нее выходит, что поневоле заслушался.

- И Галенье этот, глист в костюме, лично соизволил явиться. Ваша методика экстраполярности требует доработки, - собеседница явно передразнивала незнакомого мне человека. – Как же он ликовал в душе, червь навозный. Ненавижу… Непременно мне этот случай припомнит в будущей статье, как пить дать, припомнит. Что, Воронов, не этого ожидал услышать? Плохая я? Чего молчишь и глазки щенячьи отводишь?

- Вы если ноги со стола уберете, мне проще общаться будет.

Валицкая задумчиво смотрит на предмет моего старательного невнимания.

- Ты про это? - одна из ножек приподнялась и вытянулась в линию, а вторая начала соблазнительно поглаживать первую. Плавные изгибы, не худые и угловатые, а вполне себе объемные, обтянутые черными чулками, завораживали. Понимал, что следует снова отвернуться, но не находил сил. В какой-то момент Валицкая остановилась и беззастенчиво задрала одну ногу вверх. Вселенная, вот это растяжка! С превеликим трудом отвернулся, а до ушей донесся веселый смех.

- Если вы не прекратите, я уйду. Это как минимум непрофессионально. Я ваш ученик, а вы мой учитель.

- Непрофессионально, как заговорил. На задницу мою половину лекции таращиться - это значит нормально, а стоит преподавателю расслабится в свободное, подчеркиваю, в свободное от работы время, как сразу вспомнил про этику и мораль. Мальчик, ни я к тебе пришла, ты приперся в мой кабинет чуть ли не ночью. Еще и нарушил заслуженный отпуск, который закончится через… шестнадцать часов.

- Вы прекрасно понимаете, о чем я. Очень сложно общаться со столь сексуальной женщиной, которая…, - хотел добавить: «ведет себя, как стриптизерша», но вовремя остановился, - которая столь привлекательна.

- Уже лучше, Петр, но над комплиментами все равно стоит поработать.

Миг, и соблазнительные ножки пропадают из вида, скрывшись под столом. На долю секунды даже пожалел, что это случилось. Уж больно притягательным было зрелище.

– Я и вправду немного увлеклась. Дабы не смущать тебя внешним видом, пойду переоденусь. А ты сиди здесь, нам еще твою… малышку следует обсудить.

Раздевалка для преподавательского состава находилась на этом же этаже, но скорого возращения я не ждал. Общеизвестна страсть слабого пола к переодеваниям, и связанный с этим фактор временных затрат. Поэтому расположился на небольшой кушетке в углу и было попытался задремать, но Валицкая вернулась неожиданно быстро.