Предел прочности. Книга вторая.

Прохожу мимо демонстративно отвернувшейся Альсон, даже головы не поворачиваю в сторону девушки. Она игнорирует меня, я игнорирую ее – на лицо паритет. И так длится целый месяц. После того злополучного удара мы и словом не перекинулись, разве что взглядами: злыми и надменными со стороны Лианы, раздраженными – с моей.

Альсон тоже вызвали на дознание, как всякого другого, кто находился в веселящейся толпе во время хлопка мины с краской. Ничего опасного для нее, чисто технический момент: посидит, ответит на вопросы. Вряд ли девушка участвовала в краже или подготовке дурацкого прикола: сердца у нее может и нет, а вот ума предостаточно.

Чуть ли не вприпрыжку спускаюсь по лестнице, и скорым шагом направляюсь в казарму. До вечера нужно успеть сделать доклад по Директиве-18, будь неладна юриспруденция. Более скучного и нудного предмета в жизни своей не встречал. И надо было огрести такое счастье в последний год обучения?

Сплошные законы, права и полномочия, изложенные сухим канцелярским языком, которые прочтешь и не поймешь сразу, о чем речь. Второй раз пробежишь глазами, и третий - попытаешься вникнуть, и четвертый – бесполезно. Пока не откроешь комментарии с пояснениями и примерами, содержащими правоприменительную практику. И то запутаться легко, потому как законы все взаимосвязаны. Потянешь за одну ниточку вылезет целый ворох новых, дернешь за следующую, а там клубок противоречий, которому местные юристы многотомные оды посвящают. Куда уж нам, курсантам.

- Директива-18 есть основополагающий документ, регулирующий взаимодействия между органами местной власти и Организацией, - бубнил Труне. – Каждый параграф сего законодательного акта написан историей…

«Хорошо не кровью», - подумалось тогда, но как оказалось позже, я был недалек от истины.

Взаимоотношения между Службой Безопасности и сильными мира сего складывались непросто. Организация обладала достаточным количеством ресурсов и средств, чтобы заглянуть в любой дом, и порыться в шкафу со скелетами. Ни одни стены не могли уберечь от всевидящего ока, не помогали даже глушилки с защитными экраны. И не важно: простой ты гражданин или аристократ в седьмом поколении - больше никто не чувствовал себя в безопасности. Проблемы копились, напряжение нарастало, пока все не вылилось в одну большую свару.

О самом конфликте в учебниках упоминалось вскользь. Труне назвал это простым недоразумением, Вейзер же был куда менее сдержанным в выражениях, охарактеризовав события матерными словами.

- Единственный случай, когда кланы объединились против общего врага, - разоткровенничался он однажды. – До этого Организации удавалось играть на противоречиях внутри аристократического сообщества, но в ситуации с биржей в семьдесят шестом они переиграли сами себя. Возникший экономический кризис ударил по всем слоям населения.

Я благоразумно промолчал, не став вникать в подробности, иначе Вейзер стал бы сыпать малопонятными биржевыми терминами. А Николас, тем временем, продолжил:

- Молодой князь из рода Алленье, считавшийся обыкновенным гулякой и прожигателем папенькиных средств, неожиданно обнаружил в себе задатки лидера. Вышел из запоя, и произнес зажигательную речь прямо на ступеньках здания Парламента. Первыми всколыхнулись улицы, миллионы людей по всем городам вышли на стихийные митинги. Начались погромы и грабежи, досталось многим, но в первую очередь пострадали отделения Службы Безопасности. Князь умело направлял ненависть толпы на одного единственного врага. Началась настоящая охота на сотрудников Организации. Достаточно было одного подозрения в связях со спецслужбами, чтобы разъяренная толпа линчевала человека прямо на улице. Количество жертв исчислялось десятками тысяч.

- И долго продолжались протесты?

Нагуров наморщил лоб: