Предел прочности. Книга вторая.

Она ничего не говорит, просто обнимает меня. Ощущаю тепло, идущее от мягкого тела. Оно волнами проходит по коже, сквозь поры проникает в организм, согревает съежившиеся от мороза внутренности. Чувствую, как начинает отпускать, как расслабляется сжавшаяся внутри пружина, и отчего-то слезы выступают на глазах. Но я только сильнее стискиваю зубы, креплюсь, чтобы окончательно не расклеится.

Губы нежно касаются моего лба, щекочут, задерживаются чуть больше положенного и, наконец, ласково целуют.

- Увидимся на занятиях, Петр, - говорит она.

Смотрю вслед удаляющейся Валицкой. Не вижу соблазнительных форм, обтянутых серой формой, все внимание, все силы уходят на то, чтобы справиться с внезапно проступившей дрожью. Будто и вправду порядком закоченел на лютом морозе. Правая рука ходит ходуном, я хватаю ее, с силой прижимаю к телу.

Гребаное обезболивающее, пора завязывать с этими таблетками.

Глава 3

Мне всегда снилось много снов: ярких, цветных, со звуками и запахами, порою с закрученным сюжетом, но чаще всего бестолковых. И однажды я допустил ошибку, поделился одним из сновидений с Костиком. Сосед внимательно выслушал, привычно помял в пальцах сигарету и изрек:

- Расстройство у тебя.

- С чего это, - возмутился я.

- А с того, - Костик чиркнул спичкой, и затянулся дешевым табачным дымом. В глазах его появилась глубокая задумчивость. Он сделал еще пару затяжек, прежде чем продолжить: - восемьдесят процентов людей видят черно-белые сны, а цветные – явный признак психического расстройства, может даже шизофрении. Так что я бы на твоем месте проверился.

Разумеется, проверятся я не стал, ну если не считать теста в одном из глянцевых журналов. По нему выходило, что здоров полностью, что натура глубокая и мечтательная, ждущая своего принца на белом коне, и что если хочу выйти замуж, надо поторопиться и сделать первый шаг самому.

С тех пор утекло немало воды. Костик служил где-то на границе под Хабаровском, а я в казармах под… В иномирье одним словом. И яркие цветные сны мне снится не перестали. Один из них так и вовсе оказался странным до жути.

Словно был я на рок концерте. И темень кругом стояла непроглядная, лишь сцена подсвечивалась красными, да зелеными огоньками. Я упорно шел вперед, пробирался меж стоящих зрителей, а те не двигались, даже не пытались отойти или сделать шаг в сторону. Замерли манекенами и тупо пялились на сцену.

Нет никаких звуков, одна лишь тишина, крайне необычная для таких мероприятий. И вдруг касание струны, другое, идет перебор – музыкант явно пытается нащупать знакомую мелодию. Одно неловкое движение, и кажется песня потеряна навсегда, но нет, пальцы упорно теребят струны, выбивают ритм. И вот уже появляется уверенность, инструмент звучит все громче, а пространство вокруг наполняется известным гитарным рифом.

Слишком известным… Одно время брат до дыр заиграл кассету с этой песней, а потом притащил видео с записью живого концерта. И ее мы смотрели много раз, прямо до тошноты. Я не разделял повального увлечения брата рок-музыкой, но сидел рядом, потому что старший, потому что авторитет. И эти его вечные: «смотри-смотри», «сейчас такое будет» или «вот это тема». Не понимал, не нравилось, но я честно пытался разобраться. Ведь, если Мишка балдел, значит что-то есть в этом, да и старшаки во дворе исключительно с уважением отзывались о покойном солисте.

Сейчас Курт стоял на сцене в смирительной рубашке ниже колен, улыбался и смотрел почему-то не в зал, где зрители, а в сторону бас-гитариста. И пели они несусветную дичь:

It ' s more than a feeling

When I hear that old song they used to play

More than a feeling

I begin dreaming .

Это была не их песня, никогда им не принадлежала. Но брат, тогда, в далеком прошлом, пытался объяснить мне:

- Курта задолбали обвинениями в плагиате. Да, рифы у песен под копирку, но послушай, насколько они звучат по-разному: жизнерадостная Бостона и жесткая психоделика Нирваны. Курт хулиганит, он издевается над критиками. Слышишь, вот сейчас, внимательно только… Улавливаешь? Он играет кусок чужой песни, а потом бахает свою тему для сравнения. Он словно говорит им: эй, олухи, почувствуйте разницу, и убирайтесь в жопу!

Я ничего не слышал, но во все глаза смотрел на сцену, где прыгал странный парень в рубашке на выпуск и с галстуком на шее. Он не имел никакого отношения группе, не играл на музыкальных инструментах, просто скакал по сцене, как заведенный. Для чего он там был, я так и не понял. Да и брат толком объяснить не смог, сказал лишь, что танцор его страшно бесит.

Во сне странного парня не было, но была марионетка в два человеческих роста, гигантская и неловкая. Ровно в той же одежде, она прыгала, дрыгалась, выгибалась назад. Пыталась попадать в ритм, но у нее это плохо получалось. Конечности, словно на шарнирах, гнулись в разные стороны, из-за чего марионетка замирала совсем уж в жутких позах, свойственных куклам, но не живым существам.