Предел

Два дня Элермэ не находила себе места. Она ожидала, что Владыка Тиалас приедет раньше. Но он запаздывал. По её мнению. И вот, наконец-то на третий день, Повелитель сообщил, что его венценосный Собрат, прибывает. Но вместо того, чтобы побыть с ней наедине и дать возможность высказаться, то есть, порадовать его потрясающим известием, убежал. А она сидит в его спальне за закрытой дверью. Как будто прячется. А чего уже, собственно, прятаться? С другой стороны, спать хочется. И даже очень. И так все время. Наверное, это нормально. Она бы спросила у Исильмэ. Но первым полагалось известить будущего счастливого Отца. Интересно, он сразу умрет от счастья, или все-таки подождет? Поспать, конечно, можно. Но постоянно хлопает дверь зала. Возлюбленный мечется так, как будто это визит Единого Создателя лично. Конечно, репутация Дома, семьи, её будущей Семьи, между прочим, должна быть на высоте. Он же просто хочет, чтобы все было идеально.

Амалирос с самого утра носился, как ужаленный. Гонец, спешно прибежавший по подгорным коридорам принес весть. «Озерный Владыка Тиалас Аль Анхель Ат Каэледрэ пересек вчера границу владений Повелителя, и прибудет с визитом еще до полудня по верхним мостам». Ага! Значит, корабль стоял наготове! Ну-ну, Светлый Правящий собрат… Спешишь, значит? Но ничего же не готово. Розы выдрало ветром, другие цветы только приживаются, стараниями Элермэ. Миэли и ральмы слишком капризны, несмотря на все её усилия. Кстати, Элермэ… Надо до её отъезда успеть подарить картину.

Повелитель влетел в спальню. Чуть свой парадный плащ дверью не прищемил. А она только-только задремала. Нет, у него совсем не для разговора настроение. Вот все приготовит и тогда…

— Элермэ! Прекрасная моя… самая! Я хотел тебе подарить, конечно, в более торжественной обстановке кое что. Но Тиалас нагрянул так внезапно. Моя картина. — Амалирос вытащил из тайника на свет свой шедевр. — Первый опыт. Автопортрет с выползнем. Так и называется: «Я, то есть, Амалирос, убивающий выползня». О! Я вижу, ты потрясена. Я пока поставлю вот здесь. Ты скажешь что-нибудь?

Наверное, каждый художник, выставляя свое первое творение на суд, выглядит, как и все остальные художники. Чуть смущенно, следя настороженным взглядом за зрителем, в напряженной позе, пытаясь демонстрировать расслабленность и уверенность в себе. Мол, говорите, что думаете. И только глупец не поймет, что творец ждет одобрения. А вовсе не мнения.

Элермэ была потрясена. Слова были излишни. Их просто не было. Но она нашла в себе силы. Он так для неё старался. Автопортрет. Главное — не спросить, где тот, кого убивают.

— Потрясена. Нет слов, как потрясена! Милый, ты просто — невиданное чудо! Ты… ты… неподражаем.

— А…а. А в жизни неподражаем или на полотне?

— Везде!

— Кхм. Благодарю. Пусть тогда пока здесь постоит.

Смущенный и гордый собой Амалирос выбежал из спальни и понесся на кухню, проверять лично, что готово, а что еще нет. Какой недоумок приставил к готовке трех бывших Открывающих, а? У них же уровень пока только на коренщиков тянет! Их дело редьку строгать, а не к соусам прикасаться. Кажется, кое-кто еще не до конца принял их новый статуссс! Или со дня на день ожидает их возвращение в Нижние Чертоги. Ха!

Элермэ сморгнула слезинку. Что-то она стала излишне сентиментальна и чувствительна. Конечно, пошатнуть её душевное спокойствие после шедевров Сульса, не могла никакая картина в мире. Но тут было совсем другое. Сульс, тот не умел рисовать вообще никак. Только он сам мог в своей мазне разглядеть нечто, напоминающее человека. Больше никто.

Амалирос не то чтобы превзошел широко известного в Подгорных Чертогах живописца. Его творение было совершенно иного плана. В отличие от Сульса, Повелитель Темных не умел рисовать… пока. Уже можно было видеть наличие композиции. Автор даже распределил свет и тень. Мазки были аккуратными, образы выписаны тщательно. Собственно, кроме двух «образов» и черного заднего фона стены Чаши, картина ничего более не изображала. Еще тут и там на двух… «образах» цвели алые всполохи. Видимо, свет факелов. Но сами существа вполне могли посоперничать с «предками нофера». На свой лад, конечно. Нет, глаза не заползали на щеки, носы не выглядели как нечто страшное. Но все-таки они были страшны. В целом. Два бледных, червеобразных создания красовались на холсте «по пояс». Одно «существо» обнимало другое узловатым щупальцем.