Предельная глубина

— …в заключение хочу еще раз повторить главный принцип нашей работы, — Виктор Герман поправил солнцезащитные очки, смотревшиеся довольно нелепо во втором часу ночи. — Чтобы понять рецептуру супа, оценить его вкус, не надо съедать всю кастрюлю целиком, достаточно только попробовать одну ложку. Российский эфир и есть та самая кастрюля с супом, из которой нам предстоит зачерпнуть одну только ложку. Но сделать это надо так, чтобы в нее попали все ингредиенты. Если у кого-нибудь есть вопросы или сомнения, делитесь ими прямо сейчас. Завтра будет уже поздно. Нам предстоит сработать слаженно, быстро и неожиданно.

Вопросов ни у кого не возникло. Каждый из членов команды получил конкретное задание, досконально знал собственное место.

— Тогда — спокойной ночи.

Технари потянулись к выходу. Дождавшись, когда последний из них покинет корабельное помещение, Герман выключил проектор, устало опустился в кресло. С минуту он сидел задумавшись, словно вспоминал что-то давно забытое. Инженер развернул ноутбук экраном к себе, снял солнцезащитные очки. Яркий свет потолочных ламп очертил неровной тенью глубокий рваный шрам на лице. Пальцы мягко прошлись по клавишам. На экране высветилась шкала настройки виртуального радиоприемника. Наверняка мистер Герман часто настраивался на эту волну, он уверенно выставил диапазон и частоту. В тихой по-ночному кают-компании негромко зазвучала русская речь. Диктор «Маяка» заканчивал читать последние известия.

Виктор слушал их вполуха, как всегда делает человек, которому по долгу службы известно куда больше, чем могут сообщить в официальных новостях. Сквозь приоткрытый иллюминатор врывался прохладный морской воздух, чуть покачивал развернутый на штативе экран. Вскоре монотонный голос диктора сменился ночным концертом. Губы Германа сложились в улыбку. Из маленьких динамиков ноутбука поплыла мощная волна звука. Мощная — не потому что громкая, а мощная своей энергетикой. Полсотни хорошо поставленных мужских голосов слаженно вели старую военно-морскую песню.

— …врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает… — Герман чуть различимо подпевал хору Балтфлота.

Чуть сильнее шевельнулся под сквозняком экран, в стекле иллюминатора появился отраженный силуэт — человек, лица которого Герман не мог рассмотреть, стоял в приоткрытой двери и, приложив ладонь к губам, смотрел на инженера. Он явно не ожидал застать его ночью за подобным занятием. Виктор не перестал подпевать хору, не повернул головы, ни один мускул на его лице не дрогнул. Человек, стоявший в двери, сделал неслышный шаг назад, собираясь уйти.

* * *

Негустой туман стлался над успевшим успокоиться морем. Лишь невысокие волны накатывались на зализанный борт субмарины. Чуть слышно посвистывал ветер в поднятой гидравлической антенне. Практически бесшумно работали вентиляторы, гнавшие воздух к каталитическим батареям силовой установки. Илья Георгиевич стоял, прислонившись спиной к рубке.

— Товарищ командир, — доложили ему, — аккумуляторы заряжены полностью.

В принципе можно было идти на погружение, но кавторанг не спешил отдавать приказ. Упущенное из-за столкновения с немецкой подлодкой время они уже наверстали, даже с лихвой. Впереди лежали территориальные воды Финляндии. И этот момент был последним, когда представлялась возможность почти открыто выйти из глубины на поверхность. Во время недавнего сеанса связи были получены координаты и акустические характеристики американского судна радиоэлектронной разведки «Пасифик Интерпрайз», так что задача, стоявшая перед экипажем «Макарова», окончательно обрисовалась.

— Илья Георгиевич, — неожиданно обратился к капитану по имени-отчеству старпом, — тишина-то какая. Только шепотом и можно разговаривать. Вы не подумайте, что для меня существуют одни только инструкции, — он прикоснулся рукой сперва ко лбу, потом к левой стороне груди. — Все мы люди. Но я за то время, что в подплаве, понял — все инструкции человеческой кровью написаны, за каждой потерянные жизни стоят.

Командир с удивлением посмотрел на помощника. От педанта и службиста Даргеля он не ожидал подобных признаний.

— Выпил, что ли, старпом? — без тени улыбки поинтересовался Илья Георгиевич. — Прямо поэзия какая-то у тебя в голове завелась.

Даргель не сразу понял, что командир пошутил насчет выпивки, обиженно поджал губы. В призрачном ночном свете по мостику прохаживались члены экипажа, те, кто не на вахте. Никто из офицеров не поглядывал на часы. Все понимали, что отец-командир дает своим людям шанс вдоволь надышаться свежим воздухом. Мало ли что ждет всех впереди? Возможно, последний раз видят звездное небо.

Гидроакустик доложил, что ближайшее судно зафиксировано им в пяти милях к северу — значит, можно не опасаться быть обнаруженными.

— Не обращай внимания, старпом, шутки временами получаются неудачными, — командир примирительно улыбнулся. — Мы с тобой на корабле, как два классических следователя: один «добрый», второй «строгий». Но «строгий» не значит — злой.

Николай Даргель вынужденно улыбнулся.