Предельные Чертоги

— Полярный рлок, — ответил Ольгерд с набитым ртом. Вокруг шумела толпа, явившаяся на рынок в поисках дешевых продуктов. Многие обитатели соседних кварталов вели на поводках сторожевых псов — видимо, опасаясь грабителей. Поэтому на рлока не обращали внимания.

Лампы бросали на еду красно-желтые отсветы.

— Не слышал о них, — сказал Делрей.

В сущности, как мало он знает о Преддверье. Мир, который пару тысяч лет назад занимал главенствующее положение в иерархии земных колоний. Мир-перекресток. Кажется, попадешь туда — и перед тобой распахнуты все звездные дороги. Вот только попадать в Преддверье не хочется. За твою жизнь там и медного гроша не дадут.

— Очень вкусно, — похвалил Ольгерд.

Делрей отвлекся от своих мыслей.

— Подожди здесь, — сказал он мастеру ножей и скрылся в толпе. Пожав плечами, Ольгерд отодвинул пустую тарелку из-под фасолевого супа и взялся за отбивную.

Детектив вернулся через десять минут с двумя стеклянными кружками и пробковыми подставками. Над кружками громоздилась белоснежная пена.

— Что это?

Детектив поставил кружки на импровизированную столешницу.

— Пиво.

Ольгерд кивнул. Почему-то он так и подумал. В его мире пиво не пользовалось бешеной популярностью. В тавернах преобладали эль, медовуха и вино. Зимой — грог и глинтвейн.

— Раз уж мы работаем вместе, — сказал Делрей, — стоит познакомиться поближе.

Глава 3 Тени предчувствий

Хрума пришлось запереть в бронированной комнате. Антоний на этом настоял. Здесь мои правила, сказал Келар. Ты под моей опекой и должна подчиняться.

И вот Навсикая лежит на медвежьей шкуре, уставившись в потолок. Келар храпит в противоположном углу, а ей не спится. Снаружи пульсирует ночной Трордор — самый чудовищный и непостижимый город Тверди. Девочка хотела побродить по его улицам, увидеть Гнездо и дворец императора, заглянуть в морской порт… Но что-то ее удерживало. Возможно — страх перед гневом Антония и заложенная Вячеславом дисциплина. Или — воспоминания о недавней стычке.

Всю первую стражу Навсикая ворочалась и не могла уснуть. Лунный свет заливал комнату, отпечатывая на стене контуры окна. Наконец, девочка не выдержала. Тихонько одевшись, она выбралась на плоскую крышу. Дом был выстроен по типовому проекту Гильдии Ножей. Спальня, помещение для рлока, крохотная кухонька с кирпичным очагом и терраса для медитаций, на которую ведет люк. Вскарабкавшись по скобам, вделанным в стену, Навсикая отбросила люковую крышку. На ребенка обрушились две луны, звездные россыпи и ночная свежесть.

Вернув крышку на место, Навсикая уселась на теплой поверхности. Перед ней простирался город. Море черепичных скатов, куполов и шпилей. Бескрайний лабиринт кривых улочек, широких бульваров, крохотных переулков, арок и тупиков. Зловещие громады храмов, принадлежащих неведомым культам. Гостиницы и постоялые дворы, непрерывно наращивающие плоть новых этажей и флигелей. Крытые рынки, запирающиеся на ночь. Справа — Таможенный Корпус и Морские Ворота.

Скользили по натянутым нервам канатные капсулы. Крутили свои педали ночные рикши. Пронзительными голосами переговаривались меж собой браннеры, дремлющие на приколе у мачт Гнезда.

Весь этот чудесный мир вливался в девочку.

Навсикая сидела на крыше неприметного дома, завороженная огнями Трордора. Сердце империи билось в непостижимом ритме. Здания карабкались в небо, трущобы превращались в обычные городские улицы. Обмен товарами с Пацифидой обогащал город. Гильдии нуворишей сливались в структуры, пришедшие на смену Торговой Компании. В подворотнях шептались о переделе сфер влияния.

Девочка не думала о торговле и политике. Ей просто нравилось сидеть на крыше, вдыхая непривычные запахи. Мечтать о том, как она прогуливается тут с родителями. Или с братом. И не думать о том, что случилось несколько часов назад.

И тут она ощутила беспокойство.

Что-то было не так. Детский разум силился уловить причину, но ответы ускользали. Казалось, мировая ткань натянулась до предела. Кто-то угодил в беду. Кто-то очень близкий.

Наваждение схлынуло.

Вряд ли маленькая девочка может чувствовать нечто подобное. Решив так, Навсикая покиула крышу и легла спать. В эту ночь ей ничего не приснилось. Обрывки мрачных видений, клочья образов и переживаний.

Антоний разбудил ее на рассвете.

Посреди комнаты стояло деревянное ведро, доверху наполненное кусками сырого мяса.

— Корми рлока, — велел мастер. — Нам пора.

— Куда?

— В порт. За покупками.

Навсикая стрелой выскочила из постели, впопыхах оделась, схватила ведро и побежала открывать бронированную дверь смежной комнаты. Засовы с лязгом сдвинулись, трижды провернулся массивный ключ с ромбовидным навершием.

В комнату ворвался холод.

Беловодье встретило Навсикаю жгучим морозом и колючим ветром. Девочка плотнее запахнула шубу, волочившуюся по полу (наследие предыдущего жильца) и сделала несколько шагов в мутную пургу. Снег настойчиво лез в уши и глаза, проникал за воротник, засыпал волосы. Шапки у Навсикаи не было.

Перед ней очертился силут Хрума.

Волна тепла и признательности. Разумы человека и зверя соприкоснулись.

Еда.