Предисловие к Достоевскому

В сущности, он мог бы только это и сказать Ивану Петро­вичу, а не распинаться перед ним столько времени и не рас­сказывать о своих гнусностях: Иван Петрович и без того бы понял, с кем имеет дело. Но, оказывается, князю «хотелось поплевать немножко на это дело» именно в глазах Ивана Петровича. Но ведь поступки князя еще страшнее его слов; в ресторане он только назвал своими именами то, что уже не раз делал на наших глазах, позволил Ивану Петровичу увидеть в себе то, что скрыто от постороннего глаза, то, че­го никогда «не увидит его сын.

Достоевский, как никто, умеет видеть в человеке то са­мое дурное, что обычно скрывается за внешними приличия­ми. Из чудовищных откровенностей князя Валковского вы­растут впоследствии разговоры Раскольникова с Порфирием Петровичем: нет, там не будет таких откровенностей, но бу­дет то непостижимое мучительство, какое испытал на себе Иван Петрович. Умение князя оправдать себя и свои поступ­ки тем, что его жертвы полны будто бы самого отвратитель­ного эгоизма, — это умение много раз еще встретится на страницах романов Достоевского. Зачем это нужно Достоев­скому? Неужели он хочет показать, что в каждом человеке есть безобразное зло? Можег быть, да. Именно это, может быть, и хочет показать Достоевский — как предупреждение, что человек обязан бороться со злом в своей душе. Из рас­суждений князя Валковского самыми страшными мне пред­ставляются его речи о том, что в каждом честном и добро­детельном человеке скрыт эгоизм. Ведь таким образом мож­но оправдать любое зло, любое предательство: оправдываясь тем, что жертва с удовольствием принимает свалившиеся на нее несчастья, ибо злоба дает человеку наслаждение.

Разговор в ресторане кончается репликой князя: «Про­щайте, мой поэт. Надеюсь, вы меня поняли...»

На улице они разошлись: князь сел в коляску с помощью лакея, а Иван Петрович пошел пешком. «Был третий час ут­ра. Шел дождь, ночь была темная...» — этими словами кон­чается третья часть романа «Униженные и оскорбленные». В сущности, уже кончилась история Наташи и Алеши — князь не оставил ни малейшего сомнения в том, что их отно­шения будут разорваны, Алеша женится на Кате. Но нам предстоит еще узнать, как это все сложится, как удастся князю справиться с Алешей, и, главное, мы должны еще уз­нать о судьбе и характере Нелли. На протяжении третьей части девочка была как бы в тени, наше внимание было по­глощено сватовством князя и последующими странными со­бытиями.

193

С тех пор, как мы увидели князя Валковского, прошло меньше недели. Достоевский показал его с такой точностью и подробностью, что, кажется, мы ничего уже больше не мо­жем узнать о князе. Но в последней, четвертой части князь еще появится на страницах книги, чтобы еще раз произвести впечатление «какого-то гада, огромного паука» и принести свою долю ужаса героям и читателям книги.

7 Предисловие к Достоевскому

Отступление седьмое

О РОМАНЕ «ИДИОТ»

У всякого свой любимый роман Достоевского. Я, конечно, не посмею оспаривать то мнение, что вершиной творчества Достоевского нужно считать его последний роман «Братья Карамазовы». Но зато каждый имеет право выделить для себя тот роман, который он больше других любит перечи­тывать, хотя уж и знает почти наизусть, а все возвращает­ся к любимым страницам. Такой роман для меня — «Идиот». Может быть, потому, что в нем Достоевский хотел изобра­зить идеального человека, каких вокруг него не было; чело­века, о каком автор, может быть, только мечтал — и, пред­ставив его читателям, не мог нарушить правду жизни и сде­лать героя счастливым. Казалось бы, все возможности для этого нашлись: герой нежданно-негаданно получил большое наследство, его любят две красивейшие женщины — но счастья нет, и горести, свалившиеся на князя Мышкина, воз­вращают его в то болезненное состояние, в котором он про­вел свою молодость.

С первых страниц, с первого описания князя Мышкина в сыром вагоне, подъезжавшем к Петербургу, меня привлека­ет его легкий плащ, его узелок с убогими пожитками, его внешность: «...молодой человек... лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного повыше среднего, очень бело­кур, густоволос, со впалыми щеками и с легонькою, вострень­кою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные... Лицо молодого человека было... тонкое и сухое, но бесцветное, а теперь даже досиня иззябшее».

Познакомившись в вагоне с сыном богатого купца Ро­гожина, едущим получать наследство в миллион с лишним, князь Мышкин и не обратил внимания на сообщение о мил­лионе. Зато сам он совершенно искренне и открыто отвечал на все расспросы соседа. «Готовность... отвечать на все воп­росы... была удивительная и без всякого подозрения совер­шенной небрежности, неуместности и праздности иных воп­росов».