Предисловие к жизни

— Это образцы, привезенные папой из разных экспедиций. Из таких камней построен солидный научный труд. Показать?

Таня достала с полки книгу, и, раскрыв ее, Михаил увидел те самые камни, над которыми неудачно пытался шутить. На титульном листе было посвящение: «Моим верным друзьям — Нине и Танюше».

Михаил внимательно разглядывал фотографию ее отца в книге: доброе лицо, пухлые губы, веселые глаза и высоченный лоб — даже непонятно, зачем одному человеку такой лбище.

— Счастливая вы, Танюша! — не удержался и вздохнул Михаил.

— А вот мама, — показала девушка портрет над диваном. — Она красивая у меня, правда?

Да, мама у Танюши была очень хороша. Собственно говоря, Михаил был уверен, что это фотография Танюши: те же ясные и внимательные, глядящие в упор глаза, тот же соколиный разлет бровей, та же ямочка на правой щеке и мягкие очертания подбородка.

— Слушайте… ночуйте здесь, — смущенно и неуверенно предложила девушка. — Скоро четыре, куда же вы пойдете?

— А родители? Неудобно как-то. Хорош, скажут, гусь: пришел в гости в четыре часа ночи.

— Не смущайтесь, я им объясню. Кстати, на этом диване часто ночуют мои подруги по институту.

— Подруги — одно, я — другое.

— Нет их, родителей, понимаете вы, упрямый человек! — вспылила девушка. — За городом они.

— За городом? — удивился Михаил. — Там же подруга! Не понимаю…

Они поспорили, посмеялись, выясняя, где же Танюшины родители, и Михаил остался.

Таня принесла белье, одеяло, подушку, устроила на гладком диване постель.

— Утром не забудьте умыться, вот вам полотенце. Ванну, надеюсь, найдете сами.

Михаил показал на вторую дверь:

— Там кто проживает?

— Я проживаю. Мы с вами соседи. Спокойной ночи. Отвернитесь к стене и спите.

Гость укладывался спать, поглядывая на скелет, на книги, на портрет и на бронзового основоположника античной медицины.

Михаил полистал книгу о камнях, однако не мог сосредоточиться. Безусловно, книга эта была очень ценной — иную книгу отец Танюши не мог написать. Снова и снова Михаил рассматривал его портрет со все нарастающей симпатией и почтением. Никак не удавалось ему заснуть. Он поймал себя на том, что не может оторвать взгляда от двери в соседнюю комнату. Повернулся к стене, досчитал до ста, до двухсот, — и это испытанное средство не помогло.

— Разве тут уснешь: страшно, скелет скрипит костями и хихикает, — пожаловался он самому себе.

Уж не свет ли мешал ему? Михаил поднялся, чтобы погасить свет. Подойдя к двери, забыл про выключатель — стоял, прислушивался и думал: «Я войду к ней, что ж тут такого?» Вслед за этим, устыдившись, он выругал себя.

Внезапно открылась дверь, и вошла Танюша. Она едва не натолкнулась на Михаила, неизвестно почему торчавшего возле самой двери.

— У меня что-то стряслось с ногами, — сказала девушка. — Воздух холодный и ветер, а мы так долго ходили. Наверное, крапивница. Никогда не было такого.

Она показала ноги, осторожно приподняв полы халата. Действительно, кожа на ногах полыхала красными пятнами.

— У одного знакомого парня такие пятна появлялись после купанья в холодной воде, — сказал Михаил. — Кажется, врач так и называл: крапивница. Танюша, это я во всем виноват, вот свинья!

— Возьмите с этой полки медицинский справочник, том с буквой «К». Найдите крапивницу. И наденьте что-нибудь на себя — мы не на стадионе.

Михаил завернулся в одеяло и кинулся искать справочник.

Он торопливо листал толстый том, а Танюша, огорченно покачивая головой, разглядывала свои ноги.

— Указывается много возбудителей. Физические: холодный воздух, вода, резкий свет. Химические — они отпадают. И психические…

— Психические тоже отпадают, — улыбнулась девушка. — А как лечить, не сказано?

— «Симптоматически назначаются теплые ванны с сернокислым цинком», — прочел Михаил.

— И все?

— Вот еще есть! «Рекомендуются легкие обтирания ароматическим уксусом или спиртом». Я вспоминаю: того парня растирали именно спиртом…

— Спирт на лабораторном столике. Бинты в том ящике.

Михаил плеснул холодноватую влагу на кусок бинта и наклонился к ногам девушки.

— Я сама! — запротестовали Танюша.

— Мне сподручнее. Да вы не бойтесь, я осторожно.

Стоя на коленях, Михаил быстро водил влажным куском марли то по одной, то по другой ноге девушки. Одеяло сползло с его плеч на пол.

— Довольно! — крикнула Танюша. — А то сдерете-таки кожу. Слышите, хватит!

Она покачнулась и, чтобы не упасть, оперлась обеими руками о его спину. В какое-то непонятное мгновение все переменилось; они вдруг забыли о крапивнице и обо всем остальном. Держа девушку на руках, Михаил целовал ее в губы, в глаза, в лоб, в щеки, в волосы. Их горячее дыхание смешалось.

Руки Танюши беспомощно повисли, слезы залили все лицо.

— Я боюсь, — тихо, как-то отчаянно и проникновенно сказала она.

Ее слова, эта милая слабость и слезы, которые он ощутил губами, потрясли его до спазмы в горле.

Он отнес девушку в комнату, уложил в кровать и, как дитя, завернул в одеяло. Танюша серьезно, не мигая, смотрела на него и молчала. Мокрое от слез лицо ее светилось.