Предки Калимероса. Александр Филиппович Македонский

Но то было время, когда в глиняной дудке было тьма ладу, а в глиняных кимвалах тьма звуков, трогающих душу; то было время, когда все, живущее между чревом и гробом, пело себе и плясало, радуясь светлому дню; то было время! Это время, теперь, милые читатели, заключено в архивах, покрыто плесенью и пылью, гибнет под тяжким грузом настоящего, гибнет удрученное хронической болезнию. Но обратимся на место бывшего рая, взберемся на развалины древней Вавилонской Обсерватории, будем смотреть не на небо, а на землю, по которой как змея тянется войско Дария.

Вот, за бессмертными Сипагами, ведут 400 коней Царских, а за ними идут 30 тысяч избранного войска. Но теперь, устремите внимательнее взоры ваши на ряды крытых колесниц… о! дай мне хоть одну из них, Худаменд, Дари Ибн Дараб, светило земное, исток Иранского благополучия, любимец Ормузда, титло Изида, окованный утренним златом ларец чистейшего мозга, дай мне хоть одну! но не ту, на которой едет великолепная утроба, производившая тебя, Дари Ибн Дараб, на свет; и не ту, на которой едет Гюльара, украшение роз, светообразная чета твоя… чета, которой дыхание разливается благовонием по всем долинам, не только Ирана, но даже проницает в Индустан, в степи Кифчака, и за пределы Кеми и Мизраама… но дай мне ту, в которой сидит Рушенг, родившаяся от прикосновения твоего величия к украшению всех земных роз, — Рушенг, о которой вздохнул бы глубоко сам Озирис, если б Тифон не обратил его в Евнухи!.. Но Дарий Ибн Дараб, не внимает словам моим; едет, гордый! доволен, что двинул весь восток на преступного Искандера. Проехала Рушенг! тянутся по обе стороны «Придворные Госпожи» верхами, накрытые белыми покрывалами до земли. И вот, еще 15 крытых колесниц с детьми Царскими и их няньками… и еще 100 колесниц с 360-ю наложницами царскими, в убранстве не уступающем Гюль-аре. Вот и несчетное число колесниц с женами вельмож, — Все прекрасное, блистательное проехало. Теперь тянется, под предводительством Казнадара и охранением Сайдачников, Царская казна на 600 ослах и 300 верблюдах.

Наконец идут ряды и толпы войск.

Персы, гордые персы, эти Фарси-Иранцы, которых греки называли Кифинами, которые сами себя величали Артеями, благородной ветвию коренного племени, — они в высоких мерлушковых кидарах, сверх хитонов грудные египетские чешуйчатые латы, с Скифскими щитами, называвшимися херрами, по изображению на них Хера или Арея, божества войны; за спиной большой лук и колчан с 24-ю камышовыми стрелами, за поясом кинжал, у локтя копье.

За ними ряды Мидов, исторических Ариан, родственных Персам. Они также в кафтанах и вооружены подобно Персам.

За Мидами шли остатки племени Ассура; но уже не с тем величием, не в той роскоши и блеске, которые отличали их до поражения гневом Божьим, от всех народов. На них шишаки медные, вместо брони на плечах белые шерстяные манты, в руках палицы, с железными набалдашниками, на ногах башмаки, а длинные их волосы лежат по плечам.

У наемных Саков, остроконечные кожаные шапки с гребнями, кроме стрел с медными наконечниками, они вооружены секирами[59]; грудь коней их обложена медными латами.

Но всего удивительнее Гиндуаны в стрельницах, устроенных на хребтах слонов. Исчислить все войско и обоз Дария невозможно; я еще не говорил о 277 поварах, 17 водолеях, 70 виночерпиях, 40 чиновниках, возжигающих благовоние вокруг Дария, 60 цветошицах, убирающих ежедневно свежими цветами Царскую палатку и подносимые ему блюды; я забыл также упомянуть о маркитантах, которых огромные, бесчисленные Арбы тянулись со скрипом за войском.

И вот извивается чрез горы и долы необъятный змей, шипит на Александра, несет 12 голов своих под меч кладенец, который проник уже в Курдистан и разрубил священный узел гор, где скрывалось таинственное для Истории племя. Посреди неприступных высот, оно жило отшельником в пещерах скал, и отделенное от всех народов, носило в воспоминание падения Царства своих праотцов, черную одежду. В храме Адона, берегло оно первую соху, которая бороздила юную землю Азии, и те медные доски, на коих начертан был закон, данный ему. Покланяясь на вершинах своего Азгарда, древнему Завету, это племя было непримиримым, непобедимым врагом всех окружающих народов. Только им не овладело могущество Мидийских и Фарсийских Царей. В его горах зародилась первая тайна распространения духовного могущества, известная в последствии под названием Асасинов[60], воссозидателей храма древнего Бела. Никто не понимал его цели, кроме Шомримов и Абримов, расколов Израильских. Враждуя между собою, они общими силами желали извести змею райскую; но усилия были тщетны. Явился Александр в Азию, и Халдеи первые пришли к нему с поклоном.

— Ну, звездочеты, — сказал он им, предскажите мне судьбу мою!

— Не скажем мы тебе судьбы твоей; судьба твоя сокрыта от познания смертных; но скажем тебе завет Бога, начертанный в книгах наших: —змей соблазнитель свернулся в узел и лежит посреди высоких гор; кто развяжет этот узел, тот покорит землю.

— Вот что говорит завет.

— Где ж этот узел? — Знаете ли вы?