Предложение, от которого не отказываются…

Слушая Курбанова, Алла диву давалась — до чего же правильная и грамотная у него речь. Это не вязалось с ее представлениями о бандитах девяностых, а биография допрашиваемого не оставляла сомнений в том, что он никоим образом не относился к слою интеллигенции. Неужели общение с Гальпериным повлияло на него подобным образом? Не от него ли он нахватался умных слов и научился выстраивать их в длинные, красивые предложения? Для того чтобы составить представление о Борисе Гальперине, Алла прослушала несколько его речей в открытых судах, где велась запись — он походил на адвокатов из зарубежных фильмов, и процесс благодаря ему превращался в настоящее шоу. Он сплетал слова в такие витиеватые фразы, что непривычное ухо не всегда с первого раза могло уловить, какой точки зрения придерживается сам адвокат. Гальперин мог бы преподавать риторику в самых престижных университетах мира, а его острый сарказм резал, словно скальпель. Интересно, прежде чем Курбанов стал «водителем» Бориса, сколько грязных делишек он провернул для своего босса? Гальперин не светил своего подручного, не показывался с ним на людях, предпочитая держаться в отдалении, чтобы никто не связал его с бывшим уголовником. Лишь незадолго до смерти ему пришлось вытащить Курбанова на свет божий…

— Борис предполагал, что Дарья остается с Илюхой только из-за «ОртоДента» — ну и из-за бабок, конечно же, — говорил между тем Курбанов. — Она никогда не достигла бы таких высот без его помощи! Дашка каким-то образом сумела влезть Илюхе в душу… Скорее всего, постоянно предлагая свою помощь и ограждая от неприятностей. Илюха, видать, в мать пошел. Уж точно не в папашу, ведь того хлебом не корми — дай пободаться! Причем не до первой крови, а до самой последней капли… А Илюха, он другой был, конфликтов он не любил. К примеру, ненавидел увольнять народ, даже если кто-то серьезно провинился. Зато Дашка любила корчить из себя начальницу. Ей нравилось побольнее ударить, показать всем, что она — большая шишка, а они, соответственно, кучка идиотов, у которых есть работа только благодаря ей. Она и домашних работников в ежовых рукавицах держит, те пикнуть бояться: чтобы на Дашку работать, надо вовсе не иметь чувства собственного достоинства! Борис знал, что она собой представляет. Когда выяснилось, что Яшка — не сын Илюхи, он решил, что необходимо выкинуть Дашку с байстрюком из их с сыном жизни. Он полагал, что у него на руках самый крупный козырь, но Дашка, зараза, и тут его провела!

— Вы о том, что она узнала о бывшей невесте Ильи?

— Она хранила тайну годами, ни разу не показав, что ей все известно. Берегла до нужного момента!

— Почему Гальперин решил, что правда о прошлом перевесит ее предательство?

— А он так и не думал, — повел плечом Курбанов. — Борис испугался, что, вывалив две такие новости на Илью, они с Дарьей уничтожат его морально. Кроме того, он не хотел портить отношения с сыном, ведь ему поставили смертельный диагноз. Будь он здоров, поборолся бы, придумал что-нибудь… Ну а потом Илью убили. Борис напряг всех, кого смог, но этого оказалось недостаточно. Наверное, дело в поганом характере: его не любили, а потому и помогать не стремились. Кроме того, доказательств-то не было!

— А как же тест ДНК? — удивилась Алла. — Если бы Гальперин доказал, что Яша — не сын Ильи, у Дарьи вырисовывался мотив!

— Борис об этом думал. Но Дарья стала бы утверждать, что Илья был в курсе, однако признал ребенка и любил как родного. Без Ильи доказать обратное невозможно.

— А мотив стать хозяйкой «ОртоДента» отпадал, — медленно продолжала Алла, — так как формально владельцем сети клиник был отец, а не сын!

— Угу, — подтвердил Курбанов. — Контры были между Дарьей и Борисом, а не между ней и Ильей. Вот тогда-то Борис и решил крепко взяться за Дремина и вытрясти из него все, что касается вывода денег из фирмы. Он пытался запугать мужика.

— Но тот, испугавшись, обратился к Дарье и потребовал больше денег — за молчание.

— И сгорел, — кивнул допрашиваемый. — Видите теперь, что на таких слабых основаниях, которые имелись у Бориса, возбудить дело мог только тот, кто действительно хотел бы ему помочь?

— А таких не нашлось! Я вот чего в толк не возьму, Курбанов, почему Гальперину, свято верующему в то, что Дарья убила Илью, было попросту не «заказать» ее, скажем, вам? Учитывая ваше «боевое» прошлое…

— Ну, во-первых, грохнуть гендиректора известной клиники — не то же самое, что придушить медсестричку! — перебил Аллу Курбанов. — Да и ее-то, по совести, я убирать не собирался — сама виновата, коза драная, что зашла в палату… Хотя и она, между нами, вовсе не овечка невинная.

— Вы о чем сейчас? — насторожилась Алла.

— Олька была единственной, кроме Алинки, кто имел доступ к Борису. Вот Инка Гальперина и попросила ее давать муженьку какую-то гадость вместе с другими таблетками, чтобы легче было доказать его невменяемость!