Предмет экологического преступления

По мнению Г.П. Новоселова[21], впервые более или менее четко вопрос о соотношении объекта и предмета преступления был поставлен А.Н. Круглевским[22]. Последний выделял два подхода к их трактовке, сформировавшихся к началу прошлого века в теории уголовного права. Согласно первому из них «…объектом юридической охраны… признается тот предмет, на который посягает отдельное преступление, конкретное воплощение правового блага, то фактическое отношение, изменить которое имело в виду лицо действующее, решаясь на преступление, охраняемое правом состояние, которое повреждается или ставится в опасность преступлением…». В соответствии со вторым подходом «объектом действия признается предмет, относительно которого учинено преступление или который должен быть создан преступлением для того, чтобы возникло характерное для данного деликта посягательство на предмет юридической охраны… предмет фактического воздействия субъекта, действующего в предположении, что он посягает на то или иное конкретное благо… непосредственная цель действий индивида»[23].

Таким образом, автор выделяет, во-первых, объект защиты (объект преступления), во-вторых, объект действия (предмет преступления). Характеристика их соотношения в первом приближении соответствует современному пониманию соотношения объекта и предмета преступления[24].

Точка зрения А.Н. Круглевского в советском уголовном праве поддерживалась А.А. Пионтковским, считавшим, что «объект действия – с этой точки зрения – всегда предмет нашего чувственного восприятия (человек, имущество). При этом так называемые формальные преступления признаются не имеющими объекта действия (предмета преступления. – Прим. авт.). Объектом защиты (объектом преступления. – Прим. авт.) выступают государственные интересы или интересы отдельного лица, которые служили… основанием для установления соответствующих карательных санкций. Это не материальный объект, а всего лишь мыслимый, абстрактный»[25].

В первые годы советской власти проблема предмета преступления долгие годы оставалась вне поля зрения ученых. В связи с этим особое значение приобретает небольшая работа (объемом всего 29 страниц) А.В. Лаптева, в которой автор на примере кражи убедительно доказывает необходимость различать объект и предмет преступления. На наш взгляд, пример был выбран очень удачно, поскольку в посягательствах против собственности объект и предмет преступления подвергаются разному воздействию: в результате совершенного деяния объект нарушается, а предмет остается в неизменном виде[26].

Примерно в это же время в учебнике для юридических школ появляется одно из первых определений понятия рассматриваемого признака состава преступления: «Предмет преступления – это вещи, материальные предметы, с которыми связано осуществление преступления»[27]. Конечно, эта дефиниция, отражающая уровень познания сути проблемы на тот момент, с точки зрения сегодняшнего дня не выдерживает критики (например, вещи несомненно имеют материальный характер, связь преступления с определенными вещами не преобразует последние в его предмет), однако, на наш взгляд, дело в другом: в признании рассматриваемого признака в качестве самостоятельного атрибута состава преступления. А.А. Герцензон писал: «Преступление в своем конкретном выражении посягает на предметы, принадлежащие отдельным гражданам, государственным или общественным учреждениям, на самих людей, на деятельность органов государственной власти или их представителей. Поэтому наряду с понятием объекта преступления как общественного отношения необходимо выделить и предмет преступления, в котором этот объект находит свое конкретное и непосредственное выражение»[28].

Вторая половина XX в. характеризуется повышенным вниманием к проблеме предмета преступления, однако нужно заметить, что учение о рассматриваемом признаке состава преступления в основном развивалось в рамках исследования объекта преступления. Вероятно, этому есть логичное объяснение: объект и предмет преступления находятся в генетической или функциональной зависимости.

По мнению М.П. Бикмурзина, все многообразие взглядов криминалистов, имевшихся в советской уголовно-правовой литературе, на суть и значение предмета преступления в зависимости от места, отводимого ему в структуре состава преступления, можно условно свести в две основные группы:

1) первая группа ученых исходила из его признания признаком объективной стороны состава преступления;

2) вторая группа предмет преступления рассматривала как признак его объекта[29].