Предмет экологического преступления

Такая классификация, разумеется, имеет право на существование, но она, на наш взгляд, основана на внешнем критерии – отнесении предмета преступления к определенному элементу его состава. В этом случае многие сущностные моменты научных исследований остаются (могут остаться) за пределами анализа точек зрения ученых, занимавшихся проблемой объекта и предмета преступления во второй половине XX в.; научные позиции представляются оторванными от общественных отношений, признаваемых всеми без исключения в качестве объекта уголовно-правовой охраны; не представляется вся палитра (или хотя бы наиболее принципиальная ее часть) взглядов на данную проблему. Поэтому целесообразно все подходы к характеристике предмета преступления, сложившиеся в советской уголовно-правовой теории, сгруппировать следующим образом:

1) научные позиции, покоящиеся на органической связи предмета преступления с его объектом, и научные позиции, отрицающие их связь;

2) научные позиции, согласно которым предмет преступления является составной частью объекта преступления;

3) научные позиции, исходящие из того, что предметом преступления может признаваться любой элемент общественного отношения (субъект, предмет отношений и социальная связь, взаимные права и обязанности субъектов отношения);

4) научные позиции, признающие предметом преступления предмет общественных отношений;

5) научные позиции, основанные на признании двух групп предметов преступления: во-первых, находящихся в органической связи с объектом; во-вторых, не входящих в состав охраняемых общественных отношений и не находящихся с ними в связи;

6) научные позиции, в соответствии с которыми существуют предметные и беспредметные преступления;

7) научные позиции, согласно которым от преступного воздействия терпит урон предмет, а не объект преступления.

Первый подход, как указывалось нами, сложился в дореволюционном уголовном праве, суть которого коротко сводится к следующему тезису его сторонников: в предмете преступления находит свое конкретное и непосредственное выражение объект преступления[30]; и к обратному утверждению его противников – это нечто внешнее по отношению к объекту преступления, с последним он никак не связан[31]. Н.И. Загородников обоснованно отмечал, что предметом преступления следует признавать только те предметы материального мира, в которых материализуется сущность объекта преступления, об этом свидетельствует, в частности, уголовно-правовой механизм нарушения последнего. Другими словами, воздействуя на предмет преступления, преступник причиняет вред его объекту[32]. «…Отрыв предмета от объекта и его “изолированное” исследование не позволяют раскрыть действительную сущность как предмета, так и объекта преступления»[33].

Представителем второго подхода к определению предмета преступления являлся, например, Н.А. Беляев. Однако нужно заметить, что вопрос он решал противоречиво. С одной стороны, утверждал, что «предмет посягательства – это элемент объекта посягательства, воздействуя на который преступник нарушает или пытается нарушить общественное отношение»[34]. С другой стороны, считал, что «предметом посягательства может быть и сам преступник, если он является субъектом общественного отношения, например при уклонении от призыва на действительную военную службу…»[35]. Нетрудно заметить, что при столь широком подходе к трактовке рассматриваемого признака практически невозможно решить вопрос о разграничении объекта и предмета преступления, их соотношении. В этой связи позиция Н.А. Беляева напоминает точку зрения ученых, отождествлявших объект и предмет преступления.

В.С. Прохоров, представлявший третью группу научных взглядов, не соглашаясь с учеными, признающими в качестве предмета «овеществленный элемент материального мира», «материальную субстанцию»[36], «предметы внешнего мира»[37], «материальные феномены» («вещи материального мира»)[38], писал: «Предметом преступления может быть любая социальная ценность… т. е…то конкретное благо (интерес), на которое осуществляется посягательство»[39].

С.Ф. Кравцов, также исходивший из признания предметом преступления структурного элемента общественного отношения, в своих рассуждениях, на наш взгляд, был непоследователен, считая, что таковыми могут признаваться лишь вещи, имущество, природные богатства и другие материальные образования объективного мира, на которые непосредственно физически воздействует виновный, совершая преступление[40].

В этом смысле к позиции указанного автора близка точка зрения Н.И. Коржанского, также исходившего из признания того, что предметом преступления является конкретный материальный объект, в котором проявляются определенные стороны, свойства общественных отношений, выступающих объектом преступления. Путем физического или психического воздействия на данный материальный объект виновным причиняется социально опасный вред в сфере этих общественных отношений[41].