Предначертание

«Да уж, яд нешуточный», — подумал Тамани. И ведь он получил неглубокую царапину. Рана Юки была гораздо опаснее — и, возможно, сама по себе угрожала жизни.

— Тэм, я очень сожалею. Обо всем. — По белоснежной щеке скатилась одинокая слезинка, блеснув в сумеречном свете. Юки всхлипнула и робко отвернулась, прерывисто дыша. — Я не понимаю, как она…

— Юки…

— Когда я увидела пожар в Академии, то подумала… Я так испугалась…

— Юки, прошу тебя. — Он не хотел заново переживать тот ужас.

— Я просто… не хочу умирать, зная, что ты меня ненавидишь.

— Тс-с! — Тамани поднес ладонь к ее лицу, вытирая слезинку. На щеке Юки осталась тоненькая дорожка пыльцы. — Юки, я не ненавижу тебя. Я…

— Помнишь, после бала? Когда ты привел меня к себе?

Тамани захотелось крепко зажмуриться. Когда он солгал ей? Так низко и отвратительно предал? О да, он помнил.

— Я собиралась все рассказать. Хотела перейти на вашу сторону и бороться с Клеа. Ты был прав — я всегда ее боялась. Но той ночью, с тобой, я почувствовала себя сильной. Всемогущей. И я хотела попытаться.

— Да. — Тамани притянул Юки к себе, как на зимнем балу. Только сейчас он обнимал ее искренне. — Прости, что не дождался.

— Ты выполнял задание, — прошептала она. — Когда Дэвид втолкнул меня в тот круг, я рассвирепела… Мне надо было сделать то же самое. Сотрудничать с вами. Даже сидя в кругу, я могла поговорить с тобой. А я не стала, потому что была в бешенстве.

— И не мудрено. Я знал, что ты влюбилась в меня, и использовал это против тебя. Это самый ужасный поступок в моей жизни.

— Тс-с. — Юки прижала палец к его губам. — Не надо извинений. — Она говорила совсем тихо: видимо, берегла силы, а может, их совсем не осталось. — Я хочу, чтобы ты просто лежал тут, как будто я все сделала правильно с самого начала. Как будто я доверилась тебе и перешла на твою сторону, и ничего этого не случилось. Я хочу представить, что сотни фей не погибли из-за моей слабости и нерешительности. Что… что у нас с тобой был шанс.

Скрепя сердце, Тамани погладил Юки по темным блестящим волосам. Даже обнимая ее, он думал о Лорел. Увидит ли он ее вновь? Будет ли целовать и ласкать, как тогда в старом доме? Но нет — даже если он доживет до ее возвращения, то ни за что не прикоснется к ней.

Он не заметил, что мурлычет мелодию, пока Юки не отстранилась.

— Что это?

— Что? А, это… колыбельная. Ее пела моя мать.

— Колыбельная фей?

— Когда-то я так думал, — грустно улыбнулся Тамани.

— Спой мне. — Юки свернулась калачиком у него на груди.

Дэвид, Клеа и ее солдаты словно растворились в непроглядной ночи, и только Тамани тихо и немного сбивчиво пел песнь о Камелоте, которую заучил, сидя на руках у матери.

Иль в час, когда луна взошла,

Селяне, завершив дела,

Вздохнут: «Знать, песню завела

Волшебница Шалот»

Он заглянул в светло-зеленые глаза Юки, полные слез. Ее подбородок дрожал от боли, причиняемой ядом и раскаянием. Тамани прекрасно понимал, что она чувствует. Ему хотелось убаюкать ее по-настоящему, чтобы она ушла из жизни во сне, не страдая. Смерть была ему не в новинку, но, хотя он переживал гибель друзей — чаще, чем мог даже вспомнить, — никто не умирал у него на руках. И сейчас ему было очень страшно.

Но он не оставит ее до конца.

Лишь рыцарь Ланселот

Сказал, шагнув за круг людей:

«Она была всех дам милей.

Господь, яви же милость ей,

Прекраснейшей Шалот!»

— Альфред, лорд Теннисон, — сказала Клеа, когда Тамани умолк, и от ее голоса словно разрушились неведомые чары. Даже Дэвид застыл, слушая песню. Он смерил Клеа суровым взглядом и снова продолжил копать ров. — Не сомневаюсь, трюкачи переделали ее на свой манер, — безучастно добавила она. Юки лежала с закрытыми глазами на плече Тамани. Если она и слышала язвительное замечание Клеа, то не подала виду.

— Тэм?

— Да?

— А у нашей истории может быть счастливый конец?

— Надежда есть всегда, — через силу сказал он, не веря, что Юки доживет до завтра: яд был слишком силен.

Юки слабо улыбнулась и покосилась на Клеа, которая снова уставилась на звездное небо. Тамани чувствовал, как девушка сжимается от страха при виде своей наставницы.

— Я больше не хочу ее победы. И я могу ей помешать.

— Нельзя убивать Клеа, — сказал Тамани, втайне желая этого. Но он все еще верил в Лорел.

Юки покачала головой:

— Ее план сработает, только если она подчинит себе Зимних. Когда я умру, она убьет остальных, и вы все останетесь тут навеки. И даже если Лорел найдет способ… Вы всегда будете зависеть от них. Это несправедливо. Я… я должна была кое-что сделать… раньше. Быть может, так я искуплю свою вину. — Она вгляделась куда-то вдаль, потом снова повернулась к Тамани. — У тебя есть что-нибудь… металлическое?

— Металлическое? — растерянно переспросил он.

— Вещество должно совпадать, — ответила она, как будто это что-то объясняло.

— М-м… сейчас. — Поддерживая ее одной рукой, он закатал брючину и вынул небольшой метательный нож из ножен на ноге. — Подойдет?

Юки взяла клинок.

— Прекрасно. — Она поверхностно и часто дышала; по ее щекам катились слезы, а голос дрожал. — Мне потребуется много сил. Я… я не знаю, долго ли протяну, когда закончу.