Предначертание

Челси кивнула и стремглав помчалась вдоль задней стены к полуразрушенной арке, сквозь которую они проходили с Джеймисоном. Казалось, с тех пор минула целая вечность. Лорел проводила подругу взглядом и отправилась в путь.

Продержится ли Тамани еще час? Успеет ли она? Лорел и так выбилась из сил, но заставила себя бежать быстрее, хотя каждый вдох отдавался болью.

Наконец она достигла подножья холма. При мысли о предстоящем подъеме на глазах невольно выступили слезы. Едва не падая от изнеможения, Лорел начала карабкаться вверх. Несмотря на прохладную погоду, ноги жгло, словно огнем.

На вершине она секунду постояла, переводя дух, и шагнула под широкую крону Древа мудрости.

Последний раз они были тут с Тамани почти полтора года назад. Чувствуя могущество Древа, Лорел почтительно склонила голову.

Пришло время задать свой вопрос.

Когда-то Тамани рассказал, что Древо состоит из фей — Безмолвных. Недавно к ним ушел его отец. Припасть к источнику мудрости мог лишь терпеливый; порой ожидание ответа длилось часы, а порой — годы; смотря кто задавал вопрос. У Лорел не было и часа.

Она вспомнила, как однажды Тамани поцеловал ее, прикусив себе язык — и как ее тогда захлестнула лавина мыслей и ощущений. Результат оказался неожиданным: вместо того чтобы определить время года Юки, Лорел узнала тайну Клеа — из фей можно готовить зелья, как и из любого растения. Но Ярдли учил, что недостаточно просто смешивать ингредиенты. Их потенциал раскрывается, только если постичь суть каждого вещества.

Вызвав в памяти образ Тамани, обреченное выражение его лица, темную паутину вокруг раны, Лорел собралась с духом. Готовая совершить кощунство, она подошла к стволу и положила ладонь на жесткую кору, ощущая, как под мальцами пульсирует жизнь.

— Мне будет гораздо больнее, чем вам, — еле слышно шепнула Лорел. И добавила: — Простите.

Она вынула нож и вонзила его в древний сучковатый ствол, пока в надрезе не показалась зеленоватая жидкость. Глядя на бусинки сока на раненом Древе, Лорел подумала: «Боль за боль». Поднеся нож к краю ладони, она сжала зубы и полоснула лезвием по коже.

И прижала свою царапину к обнаженной плоти Древа.

Ее тут же накрыло лавиной голосов; каждую секунду тысячи струящихся мыслей обрушивались на голову, барабанили по плечам, словно угрожая унести в бездну и похоронить заживо. Она пошатнулась, сопротивляясь всепоглощающему зову.

С огромным усилием Лорел покорилась Древу, и лавина превратилась в водопад, затем в бурный поток и наконец стала ее частью, мягко влилась в сознание, обшаривая мысли и воспоминания.

Лорел едва не отдернула руку, но постаралась дышать ровно и сосредоточиться на главном.

Она представила Тамани, вновь пережила сцену его ранения. Вспомнила слова Клеа, предоставленный ей немыслимый выбор. Она впустила в поток мыслей главную угрозу Клеа — яд может разрушить Авалон и Древо вместе с ним.

Река жизни снова стала бурлящим омутом душ, но на этот раз Лорел находилась в тихой заводи, окутанная молчанием. В руки хлынуло тепло.

А потом Древо заговорило. Лорел скорее почувствовала, чем услышала голос, прорезавшийся из многоликого безмолвия:

«Если помыслишь, как Охотница, то повторишь то, что сделала она».

«Объясните, что это значит!» — взмолилась Лорел, машинально заучивая фразу.

Тепло отступало, опускаясь в грудь и ускользая сквозь пальцы.

— Нет! — резкий крик Лорел разорвал тишину. — Я не поняла! Помогите, пожалуйста! Мне больше некого спросить!

Странное единение прекратилось, и снова под ее ладонями запульсировала жизнь. Кончики пальцев покалывало, руки холодели, и с последним всплеском водопада донесся почти знакомый шепот, перекрывая слабый гул голосов:

«Спаси моего сына».

Тепло пропало. Гомон затих.

— Нет. Нет-нет-нет! — Лорел сильнее прижимала руку к дереву, так что ладонь пронзала жгучая боль. Но она знала, что старания напрасны. Древо молвило свое слово.

Лорел упала на колени, обдирая их о шероховатые корни, и зарыдала. Она пошла ва-банк и проиграла. Древо мудрости — ее последняя надежда — не помогло. Авалон погибнет. Неважно, погубит ли его яд, или сама Клеа, взойдя на трон.

Ну почему Лорел не интересовалась виридевиталисом? Ее одноклассница годами трудилась над ним как одержимая; почему Лорел не училась вместе с ней? Теперь она понятия не имеет, с чего начать! Не помнит даже имя той феи.

Клеа знает рецепт. Адские муки — понимать, что разгадка рядом и при этом совершенно недоступна. Еще один тупик. Можно ли думать, как Клеа? Сама мысль внушала ей отвращение. Клеа — убийца. Манипулятор. Злая, коварная, словно ядовитая змея.

Ядовитая. Лорел медленно повторила про себя это слово.

«Без досконального изучения ядов нельзя создавать противоядия», — сказала Клеа меньше часа тому назад.

Очередной тупик; даже Маре, специалисту по ядам, не по силам догнать отставание.