Предощущенья

Приснилось, что стали огромными уши,

надулись, как два пузыря.

Проснулся, от страха отряхивая душу;

в окне занималась заря января.

К полудню забыл сон уродский, елозя

по льду бытовой чепухи...

Неделя прошла — уши я отморозил:

торчат пузыри, лопухи.

Но кто предсказал мне свершенье событья?

Чем я ощутил, что не знал?

Зачем утопил я предвиденье в быте,

как разум в хмелящий бокал?..

Тот случай из юности был не последним —

страшнее сбывалися сны.

Но я уже  верил в их тёмные бредни,

которые правды полны,

и, телом сживаясь с пророческим страхом,

соплей не пускал по усам,

ножей не пугался и сердцем не ахал

от страшных звонков, телеграмм.

КОЗЛОВ

Козлов — игрок, им правит рок

туза бубнового и чёрта.

Он помнит каждый уголок

на картах, каждую потёртость.

Он ловит чутким пальцем крап

свежеразрезанной колоды.

Он мог богатым быть, когда б

не стал рабом блатной свободы.

       14

Он банк сорвёт и за два дня

швырнёт на ресторанный столик:

ему путаны, что родня,

в запой летит, как алкоголик,

нет водки — пьёт одеколон,

а о закуске ни полслова...

И вновь в кружок садится он,

чтоб лохи помнили Козлова!

     ЗАНАВЕСОЧКА

Занавесочка бело-красная

на заляпанном тьмой окне...

Буду нынешней ночью праздновать

я поминки по старой Луне.

Умерла луна желтолицая,

мне оставила весь простор.

Я бы взял его, да милиция

мной волнуется с неких пор.

Мной волнуются и тусуются

в нашем квартале опера,

ждут сердешные: нарисуюсь я

ночью тёмкою средь двора.

Ночью тёмкою с верной фомкою

и улыбочкой на губах,

ибо знаю я двери ломкие,

знаю платьица в жемчугах,

ибо голодно мне без золота,

что в шкатулочке под бельём,

ибо Манька ментом расколота

о намереньи о моём.

Зря надеются: я не девица,

чтобы голову потерять;

       15

нюхом чую я, когда двери мне

надо фомкою отворять.

Протирают пусть лавки грязные,

носом хлюпая в тишине;

буду нынешней ночью праздновать

я поминки по старой Луне!

УЛИЦА

С детства улица так учила,

та, где финки, кастеты, крап:

"Не бери во вниманье силу,

но всегда проявляй нахрап.

Если в драку кустятся нервы,

а на помощь никто не придёт,

бей в хайло между зенок первым —

побеждает, кто первым бьёт.

Если кодлой напали, стервы,

униженье тебя не ждёт:

финкой бей без раздумья первым —

страх наводит, кто первым бьёт..."

Но советы блатной Минервы

мимо слуха пустив, как дым,

я ни разу не врезал первым

и не раз побеждал вторым,

веря в сдачи-удачи милость,

от ударов лица не храня;

а враги, ценя справедливость,

не ловили с кодлой меня.

СИТЬ

Ох, черны у мамы были косы

и глаза темней, чем шоколад!

       16

На мои влюблённые расспросы

рассказала: много лет назад

её бабку и мою прабабку,

когда цвёл над Ситью краснотал,

взяв, как куст пушащийся, в охапку,

прадед мой из табора украл...

Самому б мне это не проведать,

видя бледность своего лица,—

весь чертами в по отцу я деда,

а глазами серыми в отца.

Что их предков в Ситскую сторонку

привело, мне рассказал не дол,—

битую раскольничью иконку

в дедовом тумане я нашёл.

Прятали её в сундук глубоко,

а в избе — левкас иных икон.

Там, под ними, прочитал я Блока,

был его смычками полонён.

И с тех пор, прислушиваясь к шуму,

к звону, к плеску, к лепету в реке,

всё в них слышу голос Аввакума

и песню на цыганском языке,

ГЕНСЕК БРЕЖНЕВ В 1978-ом

— Друзья генерал-майоры

давно уже все в отставке:

"жигуль" свой гонят за город,

по дачам сидят на лавке,

пьют водку душе в усладу,

ласкают любовниц в спальных...

А ты тут долдонь доклады,

единственно генеральный!

    17

Партийная дисциплина:

обязан, мол, ты и точка.

А мне б помощней машину,

свободу, шоссе без кочек!..

И дочка судьбой терзает,

воистину дочь генсека...

А Суслов — такой мерзавец,

идея без человека...

Немного душе отрады:

охота да пир застольный,

почаще вручать награды

и верить — в стране спокойно...

Но речи длинней всё пишут,

козлы, подхалимы, воры!..

А где-то сиренью дышат

друзья генерал-майоры.

      *   *   *

1

— "Душа? Кому нужна моя душа?

Всем со своими нелегко поладить..."

А листья всё шуршат, шуршат, шуршат

и голос тонет в шумном листопаде...

Его потом нашли среди осин:

щека к стволу прижатая неловко

и над затылком, прямо в неба синь,

нейлоновая чёрная верёвка.

        18

         2

Крематорий. Ритуал.

День трагически-бравурный;

перед урной на котурны

только старый пёс не встал,—

хвост в хвоинках и в пыли,

в скуке взгляд уныло чахнет:

здесь хозяином не пахнет,

для чего же привели?

        1983-ий, ВОДКА "АНДРОПОВКА"

"Марксизм крепчал": возле прилавков стайкой

менты торчали, зыря на людей,

и тех, кто был в спецовках и фуфайках,

выхватывали из очередей,

на воронках свозили их в "тигрятник",

где выяснял при звёздах оперспец,

кто с дачи прибежал, напялив ватник,

а кто с завода за вином гонец.

Последних штрафовали, увольняли,

в итоге — оформляли в ЛТП,

"леченьем пьянства" планы выполняли

на той "коммунистической тропе".

Трепались в праздник бархатные ризы

знамён, провозглашавших "новый век".

Под аппаратом гемодиализа

лежал в Кремле дзержинистый генсек.

Дешёвой водкой с вкусом керосина

травились работяга и артист,

и торговал ей по ночам с машины

со стопроцентной прибылью таксист…

19

Но среди быта подлого и пьянок,

отодвигая чувств и воли смерть,

читал народ "Буранный полустанок",

чтобы манкуртов красных одолеть.