Предостережение

Они опрометчиво посчитали, что монопольное положение принесет им большой выигрыш при переходе на договорные отношения: спрос на продукцию велик, а цены они смогли бы устанавливать договорные (свободные), резко увеличив тем самым прибыль. Ведь телевидение в то время показывало первые аукционы, на которых грузовик «ЗИЛ», стоивший по госцене примерно 5 тысяч рублей, шел за 85 тысяч рублей! Директора не учли, что чрезмерно быстрый разрыв налаженных кооперационных связей прежде всего ударит именно по тем заводам, которые нуждаются в большом количестве комплектующих изделий. Кто из них мог в то время подумать, что первыми пострадают такие гиганты, как, скажем, Кировский завод? Но прошло совсем немного времени, и во дворе Кировского из-за отсутствия комплектующих деталей скопились сотни дефицитнейших тракторов…

Уже давно директора крупных производств буквально проклинают тог день и час, когда начали рваться хозяйственные связи со смежниками. Но в ту пору, в 1987 году, они были настроены иначе. Кстати, незадолго до памятного заседания Политбюро, о котором идет речь, в Москве состоялось совещание хозяйственников, и на нем многие авторитетные директора высказывались за то, чтобы поскорее основную часть продукции пустить через договорные отношения.

Правительству, всенародно упрекаемому в «консерватизме», было трудно противостоять сильному политическому нажиму. И в результате очень напряженных дебатов концепцию плана на 1988 год сочли неудовлетворительной, фактически отвергли.

Правительство отступило…

В сообщении о заседании Политбюро кратко, неясно говорилось о том, что Совету Министров СССР поручено доработать проект плана на 1988 год. Ни народ, ни общественность так и не узнали о драматических перипетиях того заседания Политбюро.

А между тем именно в то время и решилась в значительной степени судьба страны: именно тогда было неотвратимо предопределено ухудшение экономической ситуации, неизбежным стало расстройство финансов.

Возобладал радикальный, а вернее бы сказать, ультрарадикальный вариант: госзаказ по многим министерствам был снижен сразу на одну треть, а в некоторых отраслях — наполовину и более от общего объема производства.

Что же произошло? Фактически в плановую систему без правовой и экономической подготовки, без создания налоговой системы, рыночной инфраструктуры попытались вмонтировать договорные, по сути своей товарно-рыночные отношения. Надо иметь в виду, что в условиях жесткой монополизированной структуры народного хозяйства, когда нередко ту или иную продукцию производят только одно-два предприятия, договорные хозяйственные связи и являются товарно-рыночными, опирающимися в основном на закон спроса и предложения. При этом не были разработаны антимонопольные меры, не проводилось налоговое изъятие сверхприбыли. В результате пышным цветом стал расцветать групповой эгоизм, стали лопаться кооперационные связи, разбалансировалось снабжение…

Пользуясь свободными договорными ценами, многие предприятия, особенно машиностроительные, стали на первых порах «заколачивать» большие деньги, поистине сверхприбыль, но вовсе не за счет роста производства, а исключительно благодаря своему монопольному положению, буквально хватая за горло потребителей. Короче говоря, их доходы начали возрастать на нездоровой основе. Надо еще иметь в виду, что отнюдь не заработанная, а добытая с помощью монопольно высоких договорных цен прибыль в значительной мере пошла на оплату труда, что вызвало скачкообразный рост доходов населения. Если в семидесятых годах ежегодный прирост доходов составлял 8—10 миллиардов, а в последующие семь лет восьмидесятых годов по 12 — 15 миллиардов, то за 1988 год доходы выросли сразу более чем на 40 миллиардов рублей. Потребительский рынок был взорван.

Помню, спустя год после памятного заседания Политбюро, в канун 1989 года, я зашел в кабинет к Горбачеву, чтобы поздравить его с наступающим праздником. С грустью сказал при этом:

— Побыстрее бы, Михаил Сергеевич, уходил этот год…

— Что тебе в нем не нравится? — настороженно откликнулся Горбачев.

— А то, что резко возрос неудовлетворенный спрос. Ведь доходы населения выросли на сорок два миллиарда рублей, а прибавки товаров небольшие, такого прежде никогда не бывало. И это означает, что стране угрожает полное финансовое расстройство.

— Да-а, — неопределенно отозвался Михаил Сергеевич. Чувствовалось, что его тоже беспокоит складывающаяся ситуация. Настроение у Генерального секретаря было совсем-совсем не таким радужным, как за год до этого. Но разве могли мы в тот момент предположить, что в 1989 году доходы вырастут более чем на 60 миллиардов, а в 1990-м — на 100 миллиардов рублей? В итоге за три года, прошедших после упомянутого решения о «корректировке» правительственного плана, когда был отклонен разумный вариант и была сделана ставка на вариант ультрарадикальный, доходы населения выросли почти на 200 (!) миллиардов рублей, многократно превысив товарные возможности.

Это была настоящая катастрофа.

Что же произошло, что случилось с экономикой?