Предписанное отравление

Доктор Фейфул собирал свои инструменты в сумку с пунктуальностью человека, который знает, что его работа завершена. В момент, когда Дженни обернулась к нему, он вытаскивал пробку из пустого пузырька миссис Лакланд. Она смотрела, как он осторожно понюхал ее, а затем поставил обратно на стол. Когда он встретился взглядом с Дженни, морщины на его лице отбрасывали странные тени. При таком освещении его лицо напоминает маску, подумала девушка.

Солнце уже встало, но никто и не подумал выключить электрический свет, и это заставило врача задуматься: а выключил ли он свет, уходя из собственного дома? Не говоря ни слова, он взял сумку и присоединился к Дженни и Буллен, открыл для них двери и щелкнул электрическим выключателем. После часов борьбы между жизнью и смертью спальня погрузилась в тихий мрак.

В коридоре доктор жестом показал Дженни, чтобы она отвела успокоившуюся сиделку, и, уходя, та услышала звук поворачивающегося в замке ключа.

Кэрол была в столовой, справа от лестницы. Ставни оставались закрыты, и, несмотря на уже поднявшееся солнце, горел свет. С ней была миссис Бидл, кухарка, пожилая женщина, некогда бывшая одновременно и толстой, и симпатичной. Но ее широкие формы подрастеряли плоть, беспокойства оставили морщины на щеках, а волосы поседели. Столкнувшись с внезапной бедой, она снова и снова безмолвно потирала руки, словно уверяя себя в собственной безопасности. Привычка, ставшая чуть ли не религиозным каноном, запрещала ей появляться на людях не полностью одетой.

Когда вошли Дженни и Буллен, а также следовавший за ними доктор, Кэрол поднялась с места, чтобы встретить их. Она была в халате и тапочках на босу ногу. Увидев лицо врача, она резко остановилась.

– Можете не говорить. Бабуля умерла.

Она отвернулась, встав спиной к вошедшим, от которых отделилась Эмили Буллен – она подошла к кухарке. Кэрол схватилась руками за голову, сунув пальцы в копну волос. Затем она опустила руки, постепенно пришла в себя и медленно села на место.

Больше она не выглядела бледной. Румянец залил ее щеки, а глаза устремлялись то на одного, то на другого из пришедших. Она немного подалась вперед, барабаня пальцами по ручке кресла. Она казалась такой юной и смущенной, что миссис Бидл инстинктивно подошла к ней. Кэрол не обращала на нее внимания.

– Я, – громко начала она, но тут ее голос сорвался. – Ну, я… не понимаю, – неловко закончила она.

Доктор Фейфул проигнорировал это признание. Он подошел к кухарке, которая все еще стояла возле Кэрол и медленно покачивала головой, словно вся суматоха началась из-за нарушения каких-то кулинарных процессов.

– Миссис Бидл, – обратился доктор, беря на себя роль управления ситуацией на себя. – Мисс Буллен не по себе. Я буду благодарен, если вы предложите ей теплое питье и отдых где-нибудь, желательно в постели. А я тем временем хочу поговорить с мисс Дженни и мисс Кэрол.

– Хорошо, сэр, – миссис Бидл, как и большинство представительниц ее пола, была рада тому, что доктор обратил на нее внимание. Она одарила Кэрол последним заботливым взглядом, обняла Эмили Буллен и направилась к двери. Когда они проходили мимо стоявшей в стороне Дженни, девушка заметила, что глаза кухарки опухли от слез. Но не от горя, подумала она. В ее памяти отпечатались незначительные мелочи. Ей на глаза попалась массивная псевдоперламутровая брошь, которая как будто бы поддерживала подбородок миссис Бидл. Девушка удивилась, как в таком хаосе кто-то может уделять тщательное внимание собственным представлениям о приличии. Она заметила непроизвольное подрагивание губ Эмили. Затем женщины ушли, оставив ее с Кэрол и доктором.

Она окинула взглядом сверкающую комнату с отполированной мебелью, и на поросли цветов в горшках, мягкие пастельные тона которых заглушались искусственным цветом комнаты. Девушка вздрогнула.

– Не вынести ли их? – хрипло сказала она. – Уже утро. О, шторы, я и забыла…

Доктор Фейфул мягко взял ее за руку.

– Сядьте напротив Кэрол. Я должен что-то сказать вам обеим.

Девушка подчинилась, взяв указанный доктором стул.

Врач молча встал между ними. Мысли Кэрол непроизвольно вернулись к такой же аналогичной ситуации. О чем она думала? Это было вчера. Этого не могло быть. Доктор Фейфул очень спокойно говорил, словно отмеряя заранее приготовленные слова.

– Только что, – сказал он, не глядя на девушек и скрестив руки за спиной, – Кэрол сказала, что она не понимает. Думаю, мы все могли бы это сказать. Что касается меня, то я честно скажу вам, что не понимаю… – здесь врач поднял глаза и взглянул на каждую из девушек. – Днем, когда я оставил миссис Лакланд, она была в хорошем состоянии здоровья – лучшем с прошлого марта, то есть времени, когда началась ее болезнь. Никто не смог бы перенести болезнь лучше, чем ваша бабушка, но когда я вернулся сюда ночью, у нее уже не осталось никакой надежды на выздоровление.

Доктор сделал паузу. Никто не заговорил. Кэрол сжала руки.

– В данных обстоятельствах я должен заявить, что не могу подписать свидетельство о смерти.