Предпочтение смерти

Не сводя глаз с отвратительной твари, нависающей над ним, молодой человек отступил к носилкам, торопливо вытащил из под покрывала чашу. В тот же момент чудовище прыгнуло, открыв в беззвучном крике рот, полный острых зубов. Оно сбило Орадо с ног, однако, молодой человек, не мешкая, полоснул раскаленным клинком по груди Аки-Ваши. Заверещав от боли, она кинулась прочь, в темноту.

- Твою земную оболочку можно разорвать, - произнес ахеронец, быстро поднимаясь, беря в руки чашу. - Ты видишь? Огонь все также причиняет тебе боль. Не смей приближаться ко мне, иначе подпалю твою шкуру еще раз. Я не из тех, кто поклоняется вашему червю и не готов отдать свою жизнь также безропотно, как это сделали эти храмовники.

- Ты все равно останешься здесь! - зло прошипела Аки-Ваша. - Здесь, в этих подземельях! Тебе не уйти, человечек...

- Это мы еще посмотрим, - отозвался Орадо, пряча чашу за пазуху. Он начал отступать к лестнице, не смея повернуться спиной к нежити. Аки-Ваша же, не смела нападать. С ненавистью смотрела мерзкая тварь на неугасающее пламя и протягивала к Орадо свои руки.

- Ты мой! - тихо шептала она. - Мой...

Орадо еще немного попятился назад, однако споткнулся обо что-то, но, по счастью, равновесия не потерял. С губ молодого человека сорвалось проклятие, поскольку меч в его руке дрогнул, а поколебавшиеся от резкого движения языки пламени, лизавшие клинок, казалось, готовы были исчезнуть насовсем.

Орадо ткнул импровизированным факелом в пол, освещая его. Вещь, о которую он споткнулся - гальваническая лампа, обнаружилась практически сразу. Ахеронец не раздумывая схватил ее за крюк, размахнулся и бросил в сторону той, которая еще недавно называла себя Царственной Тенью. С треском разлетелось на множество осколков стекло, после чего древние стены усыпальницы осветило нечто, похожее на маленькое солнце. По полу начали медленно растекаться огненные ручейки.

- Ты мой! - взвизгнула гадина, попятившись назад, щурясь от яркого света. В ответ ахеронец только рассмеялся и, наконец, достигнув широкой лестницы, начал подниматься наверх. Он часто оглядывался, ступая по темным, отполированным ступеням, но Аки-Ваша, уже его не преследовала. Лишь истерический крик слышался откуда-то из темноты после того, как Орадо вошел под своды храма змееликого бога. К тому времени языки пламени на клинке его меча уже едва были заметны. Лишь черный дымок поднимался вверх от лезвия, к высокому, испещренному древними письменами потолку.

Не желая больше ни на миг оставаться в проклятом всеми светлыми богами месте, ахеронец бросился прочь из мерзкого святилища. Он побежал не оглядываясь мимо свернувшихся клубками каменных змеев, мимо статуй звероликих божеств и величественных скульптурных портретов, мимо черного алтаря и пепелища в жертвенном очаге, в котором видны были человеческие кости. Лишь выбравшись из усыпальницы царей наружу, молодой человек позволил себе остановиться. Он глубоко вдохнул в себя свежий воздух, глянул на лежавших у приоткрытых внешних ворот охранников.

Сладковатый запах от раздавленного лепестка чон-за все еще явственно ощущался в этом месте. Надо полагать, что пока он полностью не выветрится, стигийцы не очнутся. А выветрится он, скорее всего, не раньше наступления вечера. За это время Орадо успеет уйти из Кеми и присоединиться к какому-ниьудь торговому каравану, направляющемуся к портовому городу Мешии. Быть может, - надеялся ахеронец, - там, у причала, будет стоять какое-нибудь торговое судно, которое, от имени короля Ади-Шавина, доставит его в ближайшую гавань Ахерона. Если же, такого нет, то в карманах Орадо найдется еще достаточно мелочи на покупку черного мела.

Он печально улыбнулся, вспомнив об отчаявшейся девушке, которую он пожалел несколько дней назад. Однако, дурные мысли ахеронец отогнал от себя практически сразу же. Ведь дочь царя темных песков сама выбрала свою судьбу и навряд ли ее скорбная участь была достойна его сожаления. А потому, прочь отсюда! Прочь! Достаточно Орадо насмотрелся на жутких чудовищ, которые обитают как в самом Кеми, так и в его окрестностях. О том времени, которое ему довелось провести в темнице, по распоряжению Владыки Вселенной, вспоминать и вовсе незачем.

Молодой человек сунул закопченный меч в ножны, незаметные под хламидой, поправил на голове черный капюшон. Не оглядываясь больше на черную усыпальницу, внутри которой бесновалась злобная тварь, некогда бывшая светлейшей дочерью Царя Царей, он зашагал по жертвенной дороге, к посеревшим от времени воротам блистательного города Кеми.