Предпочтение смерти

- Ну и воняет от тебя, - произнес храмовник, морщась от запаха благовоний, которыми пропахла одежда ахеронца.

- Так пахнут лечебные мази, - прогнусавил тот. - Те, которые лечат от проказы и тропической кори...

- Прокаженный..., - страж с испугом отшатнулся от Орадо. С облегчением вздохнув, тот выпустил из руки чон-за, однако снова сжал его в кулаке, когда услышал голос другого охранника:

- Тропическая корь, говоришь? Повернись к нам и открой свое лицо!

- Ох, не для вас я его хранил, - прошептал ахеронец. Он с неохотой вдавил в лепесток свои пальцы, выжимая сок, после чего бросил его к своим ногам. Еще некоторое время молодой человек постоял у входа в храм, наблюдая за тем, как корчатся на камнях, от всепроникающего аромата стражники. Только курение трав, купленных Агрифо в Нижнем Городе, позволили ему сохранить сознание.

Орадо в последний раз глубоко вдохнул из трубки запах благовоний и попятился, чувствуя легкое головокружение от ядовитых испарений чон-за.

- Тебе надо было пропустить меня, стигийская цепная собака. - Ахеронец посмотрел в остекленевшие глаза лежавшего у его ног человека. - Засыпай же, храмовник. От тебя мне ничего не нужно.

Убедившись, что препятствий на своем пути больше нет, Орадо прошел в главный зал. Здесь он ненадолго задержался, разглядывая часовню из алебастра и жертвенный алтарь, посвященный богу мертвых. Взгляд его скользнул по изваяниям богов и древних царей, по стенам, испещренным древними письменами, тексты которых невозможно было прочесть непосвященному. Заметив в тени одного из изваяний черный провал открытой двери, ведущей из храма в черную усыпальницу, ахеронец зашагал к нему.

Он двигался по плохо освещенным коридорам древней пирамиды, разглядывая рисунки на стенах и статуи древних, чудовищных богов, имена которых давно уже стерлись из людской памяти. Будучи владетелем центральной городской библиотеки Пифона, Орадо имел возможность хорошо изучить особенности стигийских ритуальных изображений. Он знал, что испокон веков, в этой стране, художники стремились представить всякий предмет во всех ракурсах одновременно и, притом, как можно нагляднее. Рисуя людей и животных, они показывали лица в профиль, а плечи разворачивали на полную ширину человеческого тела. Изображения царей, при этом, резко контрастировали со всем прочим и были в несколько раз больше их подданных. На стенах же этого храма, Орадо увидел возвышавшихся над головами самих правителей Стигии чудовищных тварей, от одного взгляда на которых, в его жилах стыла кровь.

- Какая прекрасная религия...

Удивлению ахеронца не было предела, когда среди ритуальных изображений он нашел рисунок змееголового существа, восседающего на троне. Задержав на нем свой взгляд, бывший веналий подумал, что, скорее всего, были верны легенды, в которых возведение черных пирамид Стигии отводилось не людям, а допотопному народу, изгнанному под землю древнейшей из человеческих рас. Воинственные, темнокожие, коренастые люди разрушили богомерзкие святилища, однако и сами не стали строить цивилизацию на руинах разрушенных ими городов. Как гласят предания, победители ушли в леса и обосновались в туманных горах западных островов. То, без всяких сомнений, были пикты, с тех пор жившие на западном побережье, среди кишащих гадами топей и непроходимых, полных разнообразной живности лесов.

Сняв со стены гальваническую, лишь отчасти наполненную прозрачной жидкостью лампу, Орадо загашал по темному коридору. Ахеронец двигался следом за жрецами, уносившими тело Аки-Ваши все дальше от храма, вовнутрь древней усыпальницы стигийских царей. Что он будет делать после того, как настигнет носильщиков, Орадо не знал, но предполагал, что скорее всего, этих людей придется убить.

Однако, где же сами жрецы? Несомненно, им приходилось двигаться в абсолютной темноте, поскольку ни факелов, ни ламп больше в коридоре не было. Прислушиваясь к звучанию своих шагов и своего собственного сердца, молодой человек достиг широкой лестницы, что вела вниз, в подземный лабиринт.

Орадо, разглядывал образы омерзительных существ, даже отдаленно не напоминающих людей и чувствовал, как ужас вползает в его душу, заполняя собой каждую часть его тела, заставляя ее предательски дрожать. На нетвердых ногах, опираясь о стены, ахеронец спускался все ниже и ниже, пока, наконец, не достиг огромной галереи, заполненной статуями таких существ, видеть которые без содрогания мог бы, пожалуй, очень редкий человек.

В этих стенах, свет от фонаря, казалось, стал совсем незначительным, а потому, Орадо остановился, вытащил ножен меч. Тонким, измазанным легко воспламеняющейся смолой клинком, он чиркнул о камни, высекая искры и увидел, как пробежала по стальному, измазанному смолой лезвию огненная змейка. В течение минуты огонь разгорался, обращаясь в полноценный факел, а после и вовсе начал обжигать пальцы руки, которой Орадо сжимал рукоять меча. Конечно, долго с таким источником света, по лабиринтам Черного Храмане походишь.

Нужно было спешить.