Предпоследняя истина (сборник)

— А я бы попробовал. — Лицо Адамса исказило страдание, показавшееся Николасу отражением подлинной, захватывающей страсти. — Вот теперь я хотел бы поработать! Я хотел бы оказаться прямо сейчас в Агентстве, в моей конторе, в доме 580 по Пятой авеню — и заняться выпуском в эфир этой передачи. Это ведь моя работа! Это была моя работа. Но меня пугали туман и одиночество, я позволил им сломить меня. Но теперь я могу возвратиться, и они уже ничего со мной не сделают, я этого не допущу! Потому что ведь это так важно, мы работали над этим все годы. И вот наступил момент, когда мы должны все объяснить. А я здесь, я скрываюсь, я в убежище!

Он страдал, он испытывал чувство утраты, осознавая, что отрезан от своих коллег. И чувство это становилось все сильнее, как будто бы его гортань, до самого желудка, заткнули кляпом и он, лишившись воздуха, мог в любой момент рухнуть на землю. Адамс ловил ртом воздух. Тщетно. И все-таки он не сдавался.

— Все кончено, — сказал Николас, вовсе не собираясь его утешать, для вас лично и для всех йенсенистов.

Потому что, подумал он, я расскажу им правду.

Они молча посмотрели друг на друга. Адамсу казалось, что он сорвался в пропасть. И между ними внезапно выросла стена. И они оказались по разные ее стороны. Навсегда.

И эта стена с каждым мгновением становилась все выше. И наконец Николас почувствовал, как его охватило странное чувство, которое Джозеф Адамс называл «туманом». Туман этот беззвучно заполнил его изнутри.

— Ну ладно, — выдавил из себя Адамс, — расскажи им правду, раздобудь десятиваттный коротковолновый передатчик и подними соседние убежища. Пусть Слово Твое будет услышано. Но что касается меня, то я возвращаюсь прямо сейчас в свое поместье, засяду в библиотеке и напишу речь. Эта речь, безо всякого преувеличения, станет вершиной моего творчества! Потому что сейчас она нам нужна. Я напишу ее лучше, чем Лантано, а когда я смогу превзойти его, то уже никому не удастся меня обойти! Так что мы еще посмотрим, Ник, подождем немного и посмотрим, кому поверят люди, когда все это закончится.

У вас своя дорога, а у меня своя. И я не позволю меня остановить! Списать за ненадобностью. — Он пристально посмотрел на Николаса.

Взволнованная, запыхавшаяся Рита выбежала из коридора и бросилась к Николасу:

— Николас, только что передали — война закончилась, и мы сможем возвратиться! Мы сможем наконец начать…

— Но не сразу, — сказал Николас, — они еще к этому не готовы, да и условия на поверхности не совсем такие, как нам нужно. — Он бросил на Адамса долгий, тоскливый взгляд:

— Правда ведь?

— Да, да, — безразлично ответил Адамс, как будто бы его уже здесь не было, и лишь какая-то его частица все еще оставалась. — Но условия жизни на поверхности со временем станут приемлемыми.

— Но самое главное, — сказала Рита, пытаясь отдышаться, — мы победили, они, нарпаковцы, сдались нашим железкам. Это сказал Йенси!

Передача транслировалась в каждую комнату. Я сама слышала!

Заметив сомнение на лице своего мужа, она неуверенно сказала:

— Это ведь не слухи. Сам Йенси, сам Заступник лично…

Николас повернулся к Адамсу:

— Ну, что вы скажете? Объясните им, что это розыгрыш по случаю нашего с вами дня рождения!

— Нет, — ответил Адамс, лихорадочно прокручивая в голове один вариант за другим, — надо придумать что-нибудь поубедительнее.

— Ну тогда уровень радиации, — сказал Николас.

Он чувствовал усталость. Но не такую уж страшную усталость. И не приправленную отчаянием, несмотря на все эти бесполезные, проведенные в ожидании годы.

В глазах у Адамса заплясали яркие огоньки.

— Радиация, — сказал Николас, — только теперь снизилась до допустимого уровня. Вот тебе и ответ, разве не так? А все эти годы вы вынуждены были говорить — у вас не была выбора, абсолютно никакого выбора, — вы вынуждены были лгать, что война все еще продолжается. И это была благодарная, гуманная ложь, поскольку в противном случае люди, как это им свойственно, преждевременно вышли бы на поверхность…

— Как стадо баранов, — кивнул Адамс.

— Из-за своей глупости, — продолжал Николас, — они поспешили бы выйти на поверхность. И радиация их погубила бы. Так что, по сути дела, эта ложь была актом самопожертвования, совершенным из чувства высокой ответственности, возложенной на ваше руководство. Ну, как вам нравится?

— Я убежден, — ответил Адамс, — что задача эта нам по плечу.

Николас сказал:

— Я тоже уверен в том, что вы с ней справились бы.

Однако, подумал он, крепко обнимая жену, вы не учли одно обстоятельство.

И вам не придется эту задачу решать.

Потому что мы вам не позволим.

ИГРОКИ С ТИТАНА