Предпоследняя истина (сборник)

— Ее возраст мне известен — помню, читал об этом. Восемнадцать. В Сан-Францисском колледже — двадцать один студент, специализирующийся в области истории, и она — в их числе. Мэри Энн — первый ребенок, родившийся в Сан-Франциско за последние сто лет.

— И мрачным тоном закончил: — Помоги, Господи, миру, если что-нибудь с ней стрясется — несчастный случай или болезнь.

Оба помолчали.

— По-моему, она немного похожа на свою мать, — заговорил Пит.

— Она ошеломляюще привлекательная, — отозвался Джо, разглядывая Пита. — Думаю, теперь ты изменил точку зрения и хочешь поставить на карту ее вместо меня.

— Ей, видимо, никогда не представится случай сыграть в Игру.

— Почему?

— Она не сможет стать хорошей партнершей по блефу.

— Верно, — подтвердил Джо, — Даже таким, как я. Не забывай об этом. А какое твое семейное положение сейчас?

— Когда я лишился Беркли, мы с Фреей разошлись. Она уже миссис Гейне. Я подыскиваю себе жену.

— Но тебе нужна жена, умеющая играть, — уточнил Шиллинг. — Жена байндмена. Иначе останешься без графства Марин так же, как остался без Беркли, а что потом будешь делать? Миру не нужны два магазина редких грампластинок.

— О том, чем заняться, если меня вышибут из-за карточного стола, я думал многие годы. Стану фермером.

Грубо расхохотавшись, Джо спросил:

— Да ну? А теперь скажи: «Я серьезен, как никогда».

— Я серьезен, как никогда.

— Где станешь фермерствовать?

— В Сакраментской долине. Буду выращивать виноград для виноделия. Я уже все разузнал. — Он действительно обсудил вопрос с уполномоченным вагом — Каммингсом по США; администрация вага несомненно снабдит его инвентарем, саженцами. Такой проект они в принципе одобрили.

— Клянусь, что верю в истинность тобою сказанного.

— Я тебе переплатил, — огрызнулся Пит. — Потому что ты за все эти годы, обманывая покупателей, очень разбогател.

— Я — самый нищий, — сказал по-немецки Шиллинг. — Я — бедняк. Мы могли бы менять. Вино на редкие пластинки. — Серьезно, — гнул свое Джо, — если Лакмен войдет в твою группу и тебе придется играть против него, я вступлю в Игру в качестве твоего партнера. — Он ободряюще похлопал Пита по плечу. — Так что не волнуйся. Возьмем его на себя. Конечно, хотелось бы, чтобы при Игре ты не пил. — Он внимательно взглянул на Пита. — Я слышал, что, продув Беркли, ты нализался. Когда Игра закончилась, ты еле дополз до своего аэромобиля.

На что Пит с достоинством заявил:

— Я пил после проигрыша. Забыться хотел.

— Однако это может произойти вновь, поэтому мой указ остается в силе. Если станем партнерами, ты не должен пить, в чем обязан поклясться. И насчет таблеток — тоже. Не желаю, чтобы разум твой затмевался транквилизаторами, особенно фенотиазиновыми… лично я им не доверяю, а ты их употребляешь регулярно.

Пит ничего не ответил — то была сущая правда. Он пожал плечами и стал бродить по магазину, натыкаясь на горки пластинок. Он чувствовал себя подавленным.

— Я попрактикуюсь, — продолжал Шиллинг, — потренируюсь, как следует войду в самую лучшую форму. — Он налил себе чашку чая.

— Может, я иду к тому, чтобы спиться, — заметил Пит. Но, если учесть, что жить оставалось еще двести с чем-то лет… Такой оборот оказался бы ужасным.

— Я думаю иначе, — возразил Шиллинг. — Ты слишком большой брюзга, чтобы стать алкоголиком. Я больше боюсь… — Он засмеялся.

— Давай, договаривай.

— Самоубийства.

С. верхушки одной из куч Пит скользящим движением сдвинул древнюю пластинку фирмы «ГЕХ» и начал изучать этикетку. Он не смотрел Шиллингу в глаза, боясь встреться с мудрым и резким взглядом этого человека.

— Не вернуться ли тебе к Фрее?

— Нет, — жестом отверг такую мысль Пит. — Я этого не могу объяснить — с рациональной точки зрения, мы были хорошей парой. Но что-то неуловимое не сработало. Поэтому, я думаю, мы проиграли за карточным столом; нам как-то никогда не удавалось стать настоящей парой. — Он вспомнил жену, бывшую у него до Фреи, — Дженис Маркс, нынешнюю Дженис Ремингтон. Они успешно сотрудничали; по крайней мере, ему так казалось. Но, конечно, никакой удачи у них не было.

По сути, у самого Пита Гардена удачи тоже никогда не было; и потомства у него в целом мире нет. Проклятые красные китайцы, мысленно проговорил он… И, произнеся про себя привычную ядовитую фразу, начал думать о другом. Но…

— Шиллинг, у тебя есть потомство?

— Да. Я думал, это все знают. Мальчик, одиннадцати лет, во Флориде. Его мать была моей… — Он подсчитал. — Моей шестнадцатой женой. До того, как Лакмен меня обыграл, я был дважды женат.

— Сколько именно потомков у Лакмена? Я слышал, говорят, что девять-десять.

— На сегодняшний день — до одиннадцати.

— О Господи! — изумленно воскликнул Пит.

— Мы должны смириться с тем, что во многих отношениях из здравствующих ныне людей Лакмен — наилучший, наиболее ценный человек. Самое прямое потомство, величайший успех в блефе; то, как он улучшает положение небайндменов в своем регионе…

— Отлично, — с раздражением оборвал его Пит. — Оставим это.

— И, — невозмутимо продолжал Шиллинг, — он нравится вагам. По сути, он нравится буквально всем. Ведь ты с ним не встречался?

— Нет.