Предпоследний герой

– А как его звать, этого буржуя? – спросила она как можно равнодушней.

– Кувелиди… Кирмелиди… Не помню точно. Грек он. У нас в городе греков много.

– И откуда же он узнал про эликсир?

– Провинция, милочка! – назидательно произнесла старуха. – У нас тут все знают всё и обо всех.

«И про то, что столичная штучка приехала писать биографию Челышева, тоже, видно, скоро узнают, – поняла Настя. – Если даже бабка и промолчит – так ее дочь по всему городу языком разметет. Осторожней надо быть, осторожней…»

И она вкрадчиво спросила:

– А вы не знаете… вот у Николая Арсеньевича еще друзья были… Андрей Форафонов, например.

– Умер. Два года назад, – пожала плечами старуха.

– Шадуров Михаил…

– К сыну в Канаду уехал. С полгода как. Обещал писать, только пока не пишет. Зачем мы ему – в Канаде-то…

«Вот так так! Весь лимит друзей исчерпан».

– Ну а коллеги? С кем он вместе работал – еще тогда, до лагерей? Сразу после войны?

– В сорок седьмом году? – прищурилась на нее старуха. – Сорок три года назад?!

Кажется, бабка стала подозревать: никакую биографию Николая Арсеньевича Челышева Настя писать не собирается. Что затея у нее – другая…

И бабка просоветовала:

– Так если тебе этот рецепт нужен – ты лучше в его домашних тетрадках посмотри. Николай его, рецепт-то, наверно, внуку оставил. Сене. Очень он Сеньку любил… Помню, говорил мне, что будущее поколение будет умнее нас. И мы обязательно должны оставить нашим детям и внукам достойное наследство.

– Да не нужен мне рецепт! – горячо воскликнула Настя. Только бы бабка не догадалась, что заветная тетрадка – в шаге от нее, лежит в Настиной сумочке. – Мне коллеги Челышева нужны! Я же говорю вам, что мы его биографию хотим напечатать!

Кажется, получилось убедительно. Бабка воодушевленно сказала:

– Ну, давай тогда расскажу, как мы с ним, с Николаем Арсеньичем Челышевым, детишек лечили…

– Конечно. С удовольствием. – Настя с трудом скрыла разочарование в голосе. Снова раскрыла блокнот.

– К нам в поликлинику Николай Арсеньевич пришел в пятьдесят пятом году. Кирка его пристроил…

Кирка?! Пристроил? Это что, мужчина?

– А кто такая… Кто такой этот Кирка?

– Да завгорздравом наш бывший. Николая Арсеньича приятель. Молодец он!.. Тогда-то от Челышева все шарахались – враг народа. А Кирка – он не такой. Всегда и руку пожмет – не боится, что на улице лишних глаз много, и в гости к ним приходил…

– Вы говорите: был? – выдохнула Настя.

– Да он и сейчас живой, – отмахнулась бабка. – Только не тот уже, не тот…

– А что же с ним сталось? – чуть не вскричала Настя. Кажется, она опять сбилась с тона. И снова не похожа на человека, который всего лишь собирает материалы для биографии.

– Да не все дома у него, – хмыкнула бабка. – Маразм. В нашем возрасте это случается.

Настя не знала симптомов маразма и потому робко спросила:

– Он что, буйный?

– Да нет, не буйный. Просто… странный, – пригвоздила неведомого Кира бабка.

– А в чем странность-то? – не отставала Настя.

– Живет – не как все. И не в свои дела лезет.

– А найти его как-то можно?

– Да можно, можно! На набережную выходи – и найдешь. Он там целыми днями торчит, – отмахнулась старуха. И строго сказала: – Да что у тебя мысли-то все распыляются? Про поликлинику слушать будешь?

* * *

«Утомительный народ эти старухи!» – думала Настя.

У «тети Лены Крыловой» она просидела чуть не полдня. Уже и голова разболелась от душной комнаты, и зевота напала, и все труднее становилось изображать заинтересованность – а бабуленция все никак ее не отпускала. История следовала за историей – то эпидемию дизентерии они с Николаем Арсеньевичем предотвратили, то поставили на ноги мальчика с ДЦП… Причем чем дальше, тем больше старуха возвеличивала собственные успехи. А к концу встречи Насте уже казалось, что «врачом от бога» являлась «тетя Лена», а Николай Арсеньевич – так, выступал в скромной роли ее ассистента.

«Жаль, что дед Николай Арсеньич тебя не слышит!» – улыбалась про себя Настя, выслушивая патетическую сентенцию вроде: «Как бывает непросто поставить даже самый элементарный диагноз!» Ей так и виделось умное, насмешливое лицо Николая Арсеньевича, слышалось его ироническое: «Леночка Крылова?.. О да, Леночка у нас диагност известный!..»

Но наконец старуха ее отпустила. На прощание взяла слово, что Крылову Е.Е. обязательно упомянут в списке, где «издательство благодарит». Велела заходить через пару дней: «Может, я еще чего вспомню».

– Конечно, конечно! – заверила ее Настя.

И с облегчением вышла на весенний воздух.

Ух ты, а дело-то уже к вечеру близится – троллейбусы вон все полные, народ с работы возвращается. Вот это она засиделась! И есть очень хочется. А бабка ей даже чаю не предложила. Не говоря уж о каких-нибудь домашних пирожках. Да, зря говорят, что в провинции люди более гостеприимные, чем в Москве!

Настя осмотрелась. Здесь где-то кафе должно быть… Сенька ее сюда все водил… Направо идти или налево?

– Чего встала посреди дороги! – обругала ее какая-то деваха с полными сумками.