Предпоследний кролик

И зачем он только вообще влез в эту историю? Руку в кармане плаща приятно холодил шарик, удачно подобранный Мэттом с пола — должно быть, упал со стола во время драки. Этого хватит на небольшой дом в пригороде. Остальные взял Гош. Мэтт просто мог бы забрать их все, оставив охотницу и Серых разбираться друг с другом, сколько им угодно. Он мог бы открыть мельницы, или сыроварню, или лесопилки, поставив управлять ими своего брата, который имел вкус к такого рода делам. Он мог бы завести любовницу, эту рыжую Жанет. Или Соньку, лучше Соньку. Или даже жениться. Он мог бы вообще больше ничего не делать и быть всем обеспеченным до конца своей жизни. Но нет, вместо того, чтобы ехать в город с горстью незаметных, но очень дорогих шариков, он едет в город с этой весьма заметной девицей, которую каждый неленивый возжаждет у него отнять, и что делать с которой, он, Мэтт не имеет ни малейшего представления. Все из-за чертова Гоша с его красноречием. И из-за сисек Джейн. Да черт с ними, шарики — вот они рядом, у Гоша, он может сделать это и сейчас.

Но тут Кэт вышла из бара, с кучей еды, довольная и с забавными новостями.

Нет. Дело не в красноречии Гоша и не в сиськах Джейн. Мэтт чувствовал, что рановато ему уходить на покой, вот в чем дело. Мэтт уложил еду и предложил поужинать в лесу, в одном хорошем месте, там же и заночевать. Все согласились.

КЛАР. Кармис, 30. Город

Клар наконец-то был дома — у себя на третьем этаже. Его квартира занимала целых два этажа, и в ней были огромные окна, позволяющие видеть все, что происходит на улице, в то же время скрывая все, что происходило внутри. И сейчас у него гостил Габсбург, человек влиятельный, из тех, знакомство с которыми полезно и опасно одновременно.

— Мари… — протянул Габсбург, любуясь лежащим в его ладони сокровищем, — Какой красавец.

Камень волнующе засветился в его руках переливами нежно-лилового.

— Вы как всегда на высоте, Клар.

Клар выразил почтительное согласие едва заметным медленным наклоном головы в сторону-вниз.

Габсбург аккуратно уложил камень в шкатулку, тотчас обтянувшую его толстым слоем бархатной кожи, и уже гораздо менее почтительно засунул ее в нагрудный карман. На датчике Клара в ту же секунду высветилось поступление — сумма достаточная для исполнения практически любых потребностей, какие только могли бы взбрести в голову Клара, в течение года как минимум. Практически любых — кроме одной. Той, за исполнение которой ему собственно и платили.

— И все же… ведь это не лучший камень, — многозначительно сказал Габсбург, — В этот раз.

Клар и сам знал это. Хоть и не понимал, как это могло получиться

— Пожалуй, — кивнул он, — Можно добыть и получше. Малюсенькая искорка надежды промелькнула в мозгу, ничем не выдав себя внешне. А вдруг — Новый заказ? Прямо сейчас? Да если б он мог такое предположить… Он всегда привозил бы вторых

— Знаю, вы скажете, другие привозят не первых и не вторых. Не выбирая, кто попадётся. Но некоторые ведь вообще довольствуются кроликами, правда? — Габсбург неестественно хохотнул и подмигнул Клару.

— Не я, — сказал Клар.

— Не вы. Поэтому мы и дали этот заказ именно вам. И получили номер два, — Габсбург больше не хихикал, и не улыбался.

— Я мог бы..

— Не в этот раз. Квота этого года закрыта. Номером два.

Габсбург встал, снова неестественно повеселел и, похлопав себя по оттопыренному нагрудному карману, засобирался.

— Очень рассчитываем на вас в следующий раз, Клар.

Клар опять склонил голову и выразил своё всепочтительнейшее желание исполнить любое желание Габсбурга и его партнеров. Любое, абсолютно любое. И проводил Габсбурга до машины.

Разумеется, его не обманула напускная веселость Габсбурга. Но с другой стороны… никто никогда не говорил ему, да и никому, кого он знал, о том, какие камни он должен привозить, а какие нет. Не более одного за раз, вот и все ограничения. И где и когда будет этот раз, решали те, кто стоит за Габсбургом. Над Габсбургом. Никто не просил его, это он сам придумал выбирать лучшую. Это он решил, что должны быть девушки. Это он научился пробуждать чувства, увидев однажды, насколько интересней и уникальней становятся от этого камни.

И это он начал брать более одного за раз. А сдавать один, ровно столько, сколько от него ждали. Никто не знал об этом. Но что, если это не так? Что, если знали, но закрывали глаза на причуды художника, приносящего лучшие камни?

И надо ж было ему к тому же еще и привезти фермершу! Второй раз! Не только вообще иметь дело с фермершами, что нарушало неписаный кодекс, но и привезти ее с собой. Это сошло бы за экзотическую причуду Идеального охотника. Но в сочетании с камнем номер два? Так себе идейка.

Кстати о Тише. Где она? Он совершенно забыл о ней. И не могла ли она слышать что-либо? А если слышала, то что поняла?