Предпоследний свидетель

прежде чем она сделает вас твердым…

К. Вонненгут

Я снова в БССР. Так получилось: выпало мне счастье: свободное распределение, куда хочу.

А захотел я к концу 5-го курса свалить из дикой беспорядочной Московии, надоела она мне смертельно. Противно было каждый день дважды спускаться в метро. Переносить невероятную толчею людей, как в мусорной корзине. Помню, как “достал” меня этот человеческий муравейник. Через годы, читая письма А.С. Пушкина с удивлением узнал: как гений 180 лет назад называл Москву пакостной и, как он ее ненавидел.

Почему я испытывал на 5-м курсе сильный психический дискомфорт? Не знаю. Может быть, семья и малая родина была далеко? Может я подолгу пропадал на чужбине? И одиночество гложет меня. Может, я сентиментален? Косвенные признаки указывали на такую возможность.

Было же время у меня на втором курсе: приступ стихосложения. Как известно, настигает этот приступ врасплох, когда человек влюблен или испытал другое сильнейшее перенапряжение. Верите, нет! – я мог тихо всплакнуть при звуках марша: на сопках Манчжурии или Амурские волны.

Или, например, особый экстаз в душе вызывал и сейчас вызывает у меня марш: Прощание Славянки.

Сразу вспоминается армейский плац, утренние разводы и два (первый год – наитяжелейший) года службы.

Ну, ни приучила меня мама в детстве, ездить каждое утро в набитой электричке. Не приучала с помощью угощений и ласковых слов к местам скопления чужих людей.

Внешне же все выглядело хорошо. Две московские девушки-сокурсницы имели на меня виды и были надежды. Но не “срослось”, моя душевная рана от первой безответной любви, еще зарастала. Я не был готов открыться навстречу чувству. Оно, как известно, иногда приводит к гибели мужчин. И среди сокурсников я был душевно одинок.

Вообще, в жизни я всего раза три испытал ностальгические ощущения, сродни с тоской по Родине – тоска по прошлому, по – утраченному. Первый раз – после школы в 17 лет, когда впервые уехал далеко от родителей. Сильная тяга к дому была все два года учебы.

И в Польше, когда были на практике в Краковской горной академии, казалось, всего-то 17 дней прошло, а так в конце поездки в русскую среду потянуло, с особой силой.

И по окончанию института.

Назову эти три периода – разноцветная маринацветаевская ностальгия. Возможно, она приходит к нам в молодом возрасте. А в зрелом – ее нет.

Коллеги, когда ваши дети вырастут, и будут учиться вдали от дома, навещайте их чаще, особенно, первые годы. Это время – когда им нужно оказывать душевную поддержку.

Последние каникулы во МГРИ, а у Кости Матвеева (группа РМ-2 или 3, с геолфака, парень, как и я, только геолог) родители в Калинковичах, сам он оттуда родом, едем вместе: я в экспедицию, откуда ушел в армию, он домой.

Остановился у него. Родители Кости, особенно мама, рады, и я погрелся несколько дней в чужом домашнем уюте. На следующий, после приезда день, Костя заводит свой ИЖ-Юпитер, меня устраивает в люльку под меховую шубу – в тот год была холодная весна. И мы с ветерком через 16 километров подкатываем в пос. Сосновый, то есть на базу экспедиции, где я не был почти 6 лет.

Как меня встретят, и вспомнят ли, да и есть ли кому вспомнить? Всего лишь на тот момент знал, что Ирма Франк-потом-Гуня (сокурсница по НГРТ, одна из наших девушек новосибирского десанта) вышла замуж за местного парня и осталась в экспедиции. А была она одно время в ПГЭ крутым женщиной-оператором. Толя Рыжик, Володя и Инна Климины должны в экспедиции работать, наверно продвинулись по карьере. Вопросы без ответов вертятся в голове.

Припарковались, приосанились – заходим в фойе, справа две двери: профком и отдел кадров. В какую стучать? Стучу в профком, открываю, заходим, навстречу женский голос: Мишка! Ты ли это? Откуда?

И я выпадаю в “осадок”.

Тамара и Толя Ильченко – оба выпускники киевского техникума, заезда-устройства в ПГЭ примерно нашего, чуть пораньше, года: 1972 или 1971.

Язык не поворачивается назвать ее сейчас “бой-баба”. Тогда, женщина – огонь, весьма привлекательная особа. Подвижная как ртуть. Во всех смыслах: яркая, и по внешности, и по искреннему поведению, человеческая величина; сразу “взяла быка за рога”.

Отвлекусь. Позже, именно она нам "сдала" бесплатно свою квартиру в коттедже, когда они с Толей уехали в загранкомандировку в Северный Йемен. Толя – оператором, Тамара – там же в партии, вычислителем. На два года. И это позволило мне с семьей “вырваться” из малосемейной “общаги”, куда нас заселило новое руководство экспедиции.

Продолжаю. Уяснив, что я вот-вот выпускаюсь из МГРИ, она нашла в архивных папках мое заявление 1973 года о постановке в очередь на квартиру – так что даже я удивился. Позвонила городским профсоюзникам.