Предпоследний выход

По-видимому, голосовое общение здесь поддерживается и поныне. Или тутошние питейные заведения родственны нашим присутствиям, тем, нарочно созданным для голосового общения между чужими людьми? Или в сём царстве-государстве и в помине нет чужих людей, а всяк – свой? Нет, суть в настроении. Когда на человеке является славное расположение духа, оно передаётся ближайшему окружению, а потом возникает и потребность голосового общения в междусобойчике.

«Хорошо ли, плохо ли а, в общем-то, Европа вполне приличное местечко, зря заявлял о скуке, – подумал Ятин на волне радости, – погуляю тут». И вышел во внешнее прямоугольное пространство, подняв на прощанье левую ладонь над головой, и помахав ею.

– Гут, гут, – также на прощанье прошумели возгласы оставшихся завсегдатаев гостеприимного помещения.

Немного поясним о прямоугольных пространствах. Во-первых, они самые правильные. Во вторых, они действительно снежные. Здесь житьё весьма хитроумное. Поскольку европейцы не могут жить, ничего не раскладывая на части и не возводя в степени, так и тут. Они снег разлагают на кислород и водород при помощи света, самим же снегом отражаемого. По-ихнему "фотоанализ". Это первая степень. Затем, водород сжигают, получая тепло. Вторая степень. Тепло, в свою очередь, испаряет воду, которая снова оседает в виде снега. Третья степень. А она, как известно, «куб». Таков тут круговорот снега.

Не оставляя доброго расположения духа, путник наш двинулся по уютной улочке, уставленной прямоугольниками, то и дело поглядывая на левую ладонь, оттягивая её на предельное расстояние вытянутой руки. Свет на ней, то появлялся, то исчезал, подобно маяку, намекая на постоянное присутствие рядом с ним дружеского существа, устойчиво готового к беседе.

Что ж, и Любомир Надеевич тоже не прочь поболтать. Вообще. А пока ему довольно и подвернувшейся возможности того. Он помалкивал, а в голове освобождались области раздумий от озабоченности немедленной женитьбой. «Может быть, разумнее надо бы иное, – думал он, – погулять всласть по разным весям без готовой цели и без преследуемых тебя последствий». Ятин охотно одобрил принятый ход своего поведения и прибавил себе веселья.

Между тем, повсюду порхали барышни.

– Хм, – проговорил вслух свободный путник, – действительно ли девчата столь привлекательны? Или пользуются дополнительным сопровождением изображения одежд?

Ладонеглядка сотрясся лёгким смешком.

– Неужели ты знаешь? – вопросил Ятин.

– Знаю, но рассказать не имею возможности. Здесь не имею. Заказано. Иначе это будет посягательством на права местного человека. Не только ты получил установку на исключительно общеевропейские удобства здешнего обитания.

– И обо мне ты знаешь? Пользуюсь ли я дополнительным сопровождением одежды и ещё чем внешним?

– Ну, мне ли не знать. Я ведь насквозь тебя вижу.

– Да?

– Да. Мало того, твоё прошлое и будущее вижу. Как на ладони, хе-хе.

– Да?

– Да. Я же проникаюсь глубоко во все знаковые черты на твоей ладони. Вижу всю твою жизнь без иносказаний, а прямо-таки осязательно.

– Так-так-так. Гадать, значит, умеешь. Ну-ка, ну-ка. Что у меня на линии жизни, на линии сердца, на линии ума, на бугре любви?

– Нетушки.

– А. Тебе надо позолотить ручку.

– Не настаивай. Гуляй, лучше. – На ладони продолжился мерцающий свет доброй насмешки.

Любомир Надеевич повертел левой рукой, будто ловил ею неведомый предмет. Затем сунул её в кишень изображения одежды и снова оглядел прохожих. Он обращал внимание на их лица и прочую внешность без подчёркнутой пытливости, иначе нарушил бы права человека и немедленно подвергся бы выдворению. Барышни отвечали приветливыми улыбками. Приветствие здесь поощряется. А если будешь проявлять в том усердие, получишь на свой напёрстник дополнительную мзду. Ятин тоже улыбался, мысленно приговаривая «гут». И наполнялся некоторым сомнением: «барышни ли? а не сплошь ли искусственное сопровождение вообще всей внешности вместе с улыбками»?

– Поедем дальше? – прозвучал насмешливый вопрос в области будто бы спрятанной в зепи левой ладони, а свет на ней прекратил прыжки и вздрагивания.

– Поедем, поедем, – говорит Ятин не без удовольствия. И не обращает внимания на то, что в нём безоговорочно и на постоянной основе закрепилось соглашательское отношение к незримому говорящему образу. Какому? Да. Хоть тот и предстаёт естественно на собственной ладони, однако опознать его личность пока невозможно.

Местная установка на удобства, бесплатно взятая в пристани межгосударственных полётов, успела сгодиться лишь один раз, и та – при доставке его обратно туда же. Ятин тому не сопротивлялся.

Прямое пространство, сложенное из прямоугольников, где обитают приветливые люди, обременённые правильными ценностями, слегка осиротело.

Глава 7. Высоколёт3