Предрассветные боги (СИ)

— Нас тут пятеро из одного Рода: я, Кротка, — ткнула она пальчиком, — Лепава и Славна с Милядой. Тихана, — указала рассказчица на оживающую малую, — та из Рода Волка. О том ее отец почасту твердил, покуда его лошадьми не разорвали.

Тихана из Рода Волка. На трех братьев оглянулись все. Глаза Рагвита горели бешеным огнем, Парвит кусал побелевшие губы и шумно глубоко — как учила Мара — дышал. У Драговита заместо лица каменная маска — почище, чем у самой богини смерти. Тихана из Рода Волка — все как-то сразу поняли, что нынче у трех братьев появилась новая сестренка.

— А Блага… — Зеля нахмурилась, бросив косой взгляд на застывшую бледную подругу. — Я и не ведаю. Ее не от нас притащили. Из других мест, а откуда она не говорила. Она вообще почти не говорит — ничего не вытащить. И не плачет. Мы все плачем — так легче. А она никогда.

— Мара! — окликнул Драговит, но договорить не успел.

— Она уже за кромкой, — холодно оповестила богиня смерти.

— Да ты что?! — подорвался Парвит. — Она ж!..

— Уже за кромкой, — равнодушно подтвердил Перунка, отымая руку от затянувшейся раны на ноге заерзавшей Славны. — И не лезь, куда не приглашали. Что отнято, то отнято. И никому того уж не вернуть: ни людям, ни нам, — беспощадно постановил он, подходя к Благе и кладя руки ей на голову.

Бог нежно пригладил растрепанную макушку, сбросил с нее какие-то травинки, поцеловал девушку в лоб. Та вскинула на него мертвые глаза и вдруг улыбнулась.

— Матушка, — зашевелились белеющие на глазах губы. — Где ты? Это я… Твоя Благушка. Я иду, матушка.

Сидящий рядом Ильм едва успел подхватить стекающее на землю легкое тело в драном тряпье из полотна сакха. Заглянул в стекленеющие глаза и содрогнулся. Тоскливо взвыла и тотчас заткнулась одна из волчиц — аж захлебнулась тем воем.

— Схоронить нужно, — вздохнул Перунка и ткнулся под бок Драговита.

Схоронили. Честь по чести. На душе у каждого кипела такая погань, что пересказывать друг дружке даже не брались. И так понятно, что спускать такое нельзя. Ярились, дергались, то и дело хватались за оружие, бестолково крутя его в руках.

— А чего вы ждали? — огрело мужиков по башке ледяным вопросом Мары.

Отдав заснувших девчонок под опеку малолетней колдуньи и степнячек, она, наконец-то, смогла закусить холодным мясом.

— Шли сородичей выручать, вот и получили для затравки. Выручили первых, — беспощадно била прямо по сердцу грозная богиня. — Не чаяли застать их в таком ничтожестве? А как вы себе представляли житье-бытье в полоне? Ах, ну да! Белый народ такой затеи, как рабство, не знавал. Что ж, теперь узнает. Пятки жжет бежать расквитаться? Бегите, квитайтесь. Те из вас, кто жив останется, сможет и домой вернуться. Если сильно свезет.

— Не свезет, — замотал головой Перунка. — Нет на свете тех богатырей, что против целого народа выстоять способны. Нет, и не будет.

— Так что, — тихо пробормотал Ильм, — мы своих отсюда и увести не сможем?

— Сможем, конечно, — удивился Перунка. — И уведем.

— Так что ж вы тут оба…

— Я сказал: уведем, — заткнул бог ерепенистого Парвита. — Я не говорил, будто мы тут побоище учинять станем. Кишка у нас тонка столько народа за кромку наладить. Да и нельзя. Нам с Марой того нельзя, — поправился он. — Не нам решать судьбу целых народов. Запретное то дело, и не вашего оно ума.

— Придется все переиначить, — внезапно молвила Мара, тщательно разглядывая застывший на новом куске жир. — Оставим покуда логово. Оно от нас и так никуда не денется, — швырнула она не приглянувшееся мясо волчицам. — Нашумим только заранее.

— Обязательно нашумим, — согласился Перунка. — Тогда и народ трудней уводить станет. Так что, поспим малехо и назад поворотим. Пробежимся по здешним селищам, отыщем тех славнов, кого сможем отыскать.

— А после? — жарко задышал на него, придвинувшись ближе, Зван.

— За Бису уйдем, — ответил непонятливому Парвит.

— Нет, — отрезал Перун. — Добежим до Великих вод и двинем вдоль нее на полдень.

— А там мы чего потеряли? — проворчал Рагвит.

— Там большие горы, где сакха добывают из земли аясов камень.

— И что с того? — встрял Северко. — Не потащим же мы его…

— Сам камень нам без надобности, — оборвал его Перунка голосом, что напомнил, кто тут бог. — Пока без надобности. А вот полоняники, что его копают, почти все светловолосы. С полуночных земель пригнаны. Их подале отсюда держат, дабы бучу не подымали. И бежать не пытались. Через все земли, что под сакха, это дело не преодолеть — сто раз схватят. Вот за ними мы вдоль Великих вод и отправимся.