Предшественники Шекспира

Интерлюдіи Гейвуда представляютъ собою высшее выраженіе реальнаго, народно-бытоваго элемента въ старинномъ англійскомъ театр. Составляя совершенно самостоятельную драматическую особь, не имющую ничего общаго ни съ мистеріями, ни съ моралите, он по форм своей непосредственно примыкаютъ къ святочнымъ рождественскимъ фарсамъ и къ тмъ дышащимъ правдой и юморомъ сценамъ, съ которыми мы познакомились въ вэкфильдскихъ мистеріяхъ. Въ лиц Гейвуда народно-бытовой элементъ еще разъ оказываетъ услугу англійской драм, выводя ее изъ идеальной области мистерій и изъ безжизненныхъ обобщеній моралите въ сферу живыхъ современныхъ типовъ, выросшихъ на почв реальнаго изученія дйствительности. Правда, и Гейвудъ заплатилъ дань своему вку: и ему не разъ приходилось переступать очерченный имъ вокругъ себя кругъ и писать пьесы съ аллегорическими характерами, пересыпая ихъ нравственными сентенціями (The Play of the Weather, The Play of Love и др.), но эти произведенія ничего не прибавили къ его литературной слав и едва-ли даже предназначались для представленія. Обновленіе англійской драмы условливалось путемъ ея обращенія къ забытымъ народнымъ началамъ. Но заимствуя изъ стариннаго народнаго театра вншнюю форму своихъ произведеній, Гейвудъ наполнилъ ихъ новымъ содержаніемъ, новыми типами. Разсматриваемыя со стороны своего содержанія, интерлюдіи Гейвуда имютъ большое историческое значеніе. Отъ нихъ ветъ рзкимъ воздухомъ эпохи Возрожденія; он, знаменуютъ собой весьма важный моментъ въ исторіи развитія англійской мысли, а именно — предшествующій реформ — моментъ скептическаго отношенія къ средневковымъ идеаламъ. По нимъ можно судить объ успхахъ, сдланныхъ свободной мыслью въ Англіи въ промежутокъ отъ XIV до XVI стол. Нападки на поборы римской куріи и безнравственность духовенства не были новостью въ Англіи; еще въ XIV стол. Чосеръ и авторъ Vision of Piers Plowman выставляли на позоръ пороки священниковъ и монаховъ, и Виклефъ открыто проповдывалъ противъ нищенствующихъ орденовъ, считая ихъ главнымъ зломъ папскаго режима въ Англіи; онъ называлъ монаховъ "дохлыми собаками" (dead dogs), отъ которыхъ во что бы то ни стало должна быть очищена страна; но вс эти нападки исходили отъ людей, почти не считавшихъ себя католиками, не скрывавшихъ своего презрнія къ римской іерархіи и, подобно Виклефу, можетъ быть называвшихъ самого папу антихристомъ. Теперь же удары наносятся церкви однимъ изъ врнйшихъ сыновъ ея, человкомъ, который всею жизнью доказалъ свою безкорыстную преданность католицизму. Скептическое отношеніе къ авторитету церкви и къ ея установленіямъ, бывшее въ XIV в. удломъ нсколькихъ избранныхъ умовъ, въ начал XVI сдлалось общимъ достояніемъ ⁸⁴). Невжество, развратъ и шарлатанизмъ католическаго духовенства были осуждены тогда общественнымъ мнніемъ всей Европы. Франція зачитывалась Рабле; Германія — Гуттеномъ, Эразмомъ — вся Европа; въ Рим — самомъ центр католицизма — была представлена въ присутствіи папы Льва X и его двора комедія Маккіавели Mandragola — злйшая сатира на продажность и безстыдный іезуитизмъ итальянскаго монашества. Въ 1511 г. на създ англійскаго духовенства Колетъ, настоятель церкви св. Павла, смло обличалъ безнравственность священниковъ, монаховъ и жадность епископовъ, прибавляя, что самыя ереси не такъ опасны для церкви, какъ развратъ ея членовъ. Что же удивительнаго, что Гейвудъ былъ увлеченъ общимъ потокомъ и ршился присоединить свой голосъ къ хору протестующихъ голосовъ ⁸⁵), когда сами служители церкви требовали безотлагательныхъ реформъ въ ея ндрахъ? Другъ Гейвуда, знаменитый Томасъ Моръ, запечатлвшій смертью свою врность церкви, въ своихъ письмахъ язвительно смется надъ суеврнымъ церемоніаломъ и мнимыми чудесами католицизма ⁸⁶). Дло въ томъ, что Колетъ, Моръ, Эразмъ Роттердамскій и др. считали развратъ духовенства, торговлю мощами, индульгенціи и т. п. злоупотребленія болзненнымъ наростомъ, который легко могъ быть снятъ безъ посягательства на единство церкви и, подобно Саванарол, требовали, чтобъ она сама очистила себя отъ нихъ. Приведенные факты даютъ намъ возможность уяснить себ положеніе, принятое Гейвудомъ въ церковномъ вопрос. Въ молодости онъ, увлеченный духомъ времени, можетъ быть самъ не сознавая важности сдланнаго шага, разоблачилъ и выставилъ на всеобщій позоръ шарлатанство, развратъ, — вс низкія продлки римско-католическаго духовенства и тмъ косвенно послужилъ длу реформы, но впослдствіи, когда католицизмъ сдлался изъ господствующей религіи религіей угнетенныхъ, Гейвудъ опомнился, увидлъ, что зашелъ далеко — и круто повернулъ назадъ. Онъ счелъ своимъ нравственнымъ долгомъ покончить навсегда съ тмъ родомъ сочиненій, съ которыми были связаны воспоминанія о церковномъ раскол; по крайней мр въ его позднйшихъ произведеніяхъ мы не встрчаемъ уже прежнихъ знакомыхъ типовъ. Напротивъ того, терзаемый укорами совсти, желая загладить прошлыя увлеченія пагубными идеями вка, онъ пишетъ длиннйшую аллегорическую поэму о Паук и Мух (Spider and Fly, 1556), гд подъ видомъ мухи, попавшей въ лапы паука онъ аллегорически изображаетъ печальную судьбу католической религіи въ Англіи.